Страж. Тетралогия
Шрифт:
Магистр кинул мне ярко-фиолетовый кристалл ведьминого огня, и я, сунув его в карман, побежал.
Я не скрывался. Шуми не шуми, от нечисти спрятаться сложно. Адские создания прекрасно чувствуют запах человека. Он знает, что мы здесь. Возможно, теперь освященная вода заставит его дважды подумать, прежде чем броситься на кого-нибудь из нас.
А может, и нет.
В тупичок, где была нарисована одна фигура и не закончена другая, я вбежал, когда небо уже потемнело. Для работы мне нужен был свет, и я разбил кристалл
Я извлек кинжал, начал работу, думая о том, что место — хуже не найти. Крысиная ловушка, из которой есть только один выход, и перекрыть его ничего не стоит. Я старался сохранять спокойствие, но меня сильно потряхивало от нервного возбуждения, того состояния, когда кровь кипит, а в ушах стучат барабаны.
То и дело приходилось останавливать работу и прислушиваться. Пламя у меня за спиной продолжало гореть ровным светом, не выделяя никакого жара. Я начал вести последнюю линию, чувствуя клинком шероховатость камня, когда надо мной раздался тихий шепот. Набор бессвязных звуков, пустое бормотание, которое обычных людей способно привести на грань безумия.
Говорун.
Тварь с квадратной головой и шестью руками, наполовину высунувшись из окна, наблюдала за мной круглыми ярко-белыми глазами. Она была слишком тупа, чтобы понимать, кто перед ней, и теперь с упоением ожидала, когда я перережу себе горло.
Вместо этого я швырнул знак. Тот золотистым росчерком ударил вверх, развалив ей голову, а затем и часть кирпичной стены. Мне пришлось отпрыгнуть, чтобы избежать каменных обломков. Говорун, рухнувший на мостовую, все еще оставался в нашем мире и, несмотря на отсутствие головы, скреб лапами землю, пытаясь встать.
Я ткнул его кинжалом, откатился в сторону, чтобы расползающаяся ядовитая оболочка не «оглушила» мой дар. С говорунами желательно справляться на расстоянии. Иначе, даже будучи мертвыми, они заблокируют твои способности, и, если вокруг бродят еще такие же твари, ты станешь для них легкой и беззащитной добычей.
Я продолжил работу, слыша, как в отдалении раздается грохот — к Павлу и его ученикам тоже нагрянули гости. Вцепился в рукоятку кинжала потными ладонями, что есть сил рванул вверх, точно выуживая из воды сопротивляющуюся рыбину. Фигура засияла. Тут же вспыхнула и та, которую успели нарисовать Бент и Тильда.
В небе над Ждановичами на мгновение загорелись прутья огромной клетки.
Все. Дело сделано. Теперь говорунов можно перебить довольно легко.
Но порадоваться я не успел, так как шрам окатил меня холодной болью.
— Ч-черт! — прошипел я, обернулся и увидел его во плоти.
Он стоял у меня на пути, перекрывая выход из тупика, — лохматое, действительно чем-то похожее на обезьяну существо. Кривоногое, тощее, покрытое бурой свалявшейся шерстью, с козлиными, загнутыми назад витыми рогами. В его морде было что-то и от человека, и от мартышки, и от собаки. Ожерелье из глаз мертвецов болталось на костлявой шее.
Нечто подобное я повстречал на соборной колокольне Виона. Но та тварь была гораздо меньше и не передвигалась на двух ногах.
Оно ударило облезлым хвостом по воздуху, точно кнутом. Угрожающе зарычало, и из его пасти повалил фиолетовый дым.
Меня тут же накрыло ужасом, которым это существо наполняло окружающее его пространство. Ужасом сверхъестественным, отбирающим волю, заставляющим бросить все, развернуться и бежать прочь.
Я бы так и сделал, если бы не оказался зажат в тупике. Но так как бежать было некуда, я справился со своим страхом и, выставив перед собой кинжал, зубами вытащил пробку из пузырька с освященной водой.
— Уходи! — сказал я ему. — Я не сдамся!
Черт упал на четвереньки, царапнув когтями брусчатку, подобрался, собираясь прыгнуть. Его желтые, очень похожие на человеческие глаза обещали мне все адские муки.
Я не успел плеснуть на него водой, а он не успел прыгнуть. За спиной твари, со стороны улицы, появился человек и ударил в спину целым снопом обжигающе-белых распятий.
Грянули хоралы, несколько крестов попали в меня, бок обожгло болью, в голове взорвалось ядро. Запели ангелы, и, пожалуй, их песня была прекрасна…
Мягко шуршали страницы. Отец Март сидел в глубоком кресле, которого раньше в моей комнате не наблюдалось, и не спеша читал евангелие в чудесной тисненой обложке из телячьей кожи. Увидев, что я встал с кровати, он оторвался от книги, посмотрел на меня долгим тяжелым взглядом, словно пытаясь заглянуть в душу.
Я не опустил глаз, и он вновь вернулся к книге, сказав:
— Здравствуйте, Людвиг.
— Отец Март. Мне стоило бы догадаться, что инквизитор, приехавший в Боровичи, это вы. Наши дороги то и дело пересекаются.
— Такова воля Господа. Как вы себя чувствуете?
— Словно на меня упало распятие. Сейчас утро?
— Вроде того. Вам немного досталось от моей магии. Сожалею.
На лице у инквизитора не было никакого сожаления. Его не было и на физиономии Пугала, восседавшего в центре распахнутого шкафа и, казалось, спящего.
— Что с моими друзьями?
— О, благодаря вам они справились. Но раненый парень пока так и не пришел в себя. Я сделал все от меня зависящее, но не даю гарантии, что он выживет.
— Спасибо за помощь. Вы появились очень вовремя.
— Это мне надо вас благодарить. Если бы в Ждановичи не нагрянули стражи, я бы так и не выследил беса.
— Я думал, он черт.
— Нет, что вы. Черт — куда более серьезный противник. А эта сущность довольно слабая.
— Я бы так не сказал.
— Ну, хитрости ему не занимать. Магия, что живет в вашей крови, оказалась для него хорошей приманкой.
Повисло тяжелое молчание. Он все так же читал книгу. Наконец поднял на меня взгляд, заложил пальцем страницу, усмехнулся: