Страждущий веры
Шрифт:
Аура в последний раз полыхнула зелёным. Наступила тьма, но на этот раз Петраса рядом не оказалось. Я стояла посреди пустоты, где не было ни тверди, ни неба, ни низа, ни верха — вообще ничего.
— Передай ему, — послышалось за спиной. Я обернулась и увидела Лирия. Он пристально смотрел мне в глаза. — Передай ему, чтобы не смел возвращаться. Передай, что нас много и мы ненавидим его. Передай, что мы разорвём его на ошмётки, если он посмеет ступить на смертную землю. Передай, что тень уже здесь, в душах каждого. Ему не победить. Вы все умрёте также, как мы сегодня.
Голову скрутило жутким спазмом. Я зажмурилась и едва не упала —
— Всё в порядке! Вейас, кончай его! — зычно позвал кузен.
Белый варг смиренно сидел в клетке, глядел мне в глаза и ждал смерти.
Вейас вынул из колчана последнюю стрелу, наложил на тетиву, согнул лук и прицелился.
— Давай! У тебя только один шанс! — торопил Петрас.
Вейас поднял на него затуманенный бешенством взгляд.
— Ты чего? Он тебя заморочил? — Петрас подался вперёд. — Борись! Это же я, твой кузен, я помогаю тебе и Лайсве. Ну же, очнись!
Брат не слушал. Он натянул тетиву и направил наконечник стрелы в сторону Петраса.
«Вейас, не надо!» — мысленно позвала я, как он звал меня, когда я оказалась в плену видений.
— Брат мой, Ветер, помоги! — должно быть, впервые в жизни Вейас воззвал к нашему покровителю и выпустил стрелу.
Она вонзилась по самое оперение в глазницу белого варга. Не издав ни звука, король лёг на землю и затих. Заснул.
Мы с Петрасом облегчённо выдохнули. Вейас опустил лук.
Зелёные всполохи ауры опадали, тускнели, пока и вовсе не исчезли. Демонов здесь больше не было.
14.
Надо было снять шкуры с демонов. Мы с Петрасом первыми спустились и подняли клетку, но к белому варгу подойти не решались. Бестолково перетаптывались на месте, не веря, что он мёртв, хотя явственно чувствовали это. Первый надрез сделал Вейас. Молча, не глядя на нас, он даже не особо волновался при этом. Я бросилась помогать ему, хоть обожжённые верёвкой руки жутко саднили и плохо сгибались. Вейас глянул на меня и улыбнулся искренне, от души, я почти забыла, что он так умеет. Уголки моих губ сами поползли в стороны, чтобы ответить. Между нами вклинился Петрас, и мы втроём принялись за работу.
Свежевали туши молча. Желания обсуждать произошедшее и даже вспоминать ни у кого не возникло. Шкуры снимали до самой темноты — повезло, что сейчас была как раз середина лета, и солнце садилось поздно. Освежевать успели только четырёх демонов: белого, чёрного (у королевы внутри обнаружился приплод из пяти лысых скукоженных варжонков) и двух рыжих. Остальных свалили в яму с кольями, прикопали и накидали сверху мха, дёрна и еловых лапок, как велел Кодекс Стражей. Постояли молча, опустив взгляды. Земля дала — земля взяла.
Странно, но чувствовала я себя также, как на скотобойне или когда Петрас зарезал овцу. Не было страха и омерзения, лишь любопытство и лёгкая тень жалости, которая исчезала, стоило вспомнить жуткие мороки.
— Часто они на людей нападали? — спросила я со скуки.
— Нет, их почти не осталось. Новобранцев слишком часто просят принести их шкуры для посвящения. Не белых — рыжих. Выглядят варги внушительно, а охотиться на них проще, чем на других больших демонов: гулей, виверн, василисков, мантикор… — рассказывал Петрас с важным видом.
Похоже, кузен и сам ни на кого больше толком не охотился. Кроме бунтовщиков. И перепугался не меньше нашего. Явно же охота пошла не по его плану. Нам чудовищно повезло, что никто не
А Вейасом я гордилась. Он сделал всё сам: вырвал меня из морока, поборол его и застрелил белого варга. Сам снял шкуру с туши, сам вычистил жир. И словно стал выше, взрослее, серьёзнее. Я чувствовала его ликование и ликовала вместе с ним.
Только последнее видение не давало покоя. Почему белый варг превратился в Лирия? Выбрал самое страшное из моих воспоминаний? Кому он просил передать эти странные слова? Богу единоверцев? Но я даже не знаю, какой он. Или речь шла о Безликом? Демоны его ненавидят за то, что он научил людей охотиться на них? Убивать ради трофеев и славы даже тогда, когда те мирно прячутся в чащобах и никого не трогают… Это веская причина, чтобы злиться. Но как этот варг думал, я встречусь с Безликим, мёртвым, как он сам подтвердил. Только если сама умру… Так вёльве всё-таки не удалось переменить судьбу, и смерть продолжает дышать мне в затылок? Хотя бы Вейас справился. Теперь его обязаны принять в орден. Он станет лучшим воином, я верю.
Собрав капканы и взвалив шкуры на плечи, мы двинулись в обратный путь. Волкодавы Петраса погибли. Мы боялись, что варги по дороге загрызли и лошадей, но те живыми ждали нас на вытоптанной поляне. Перекинув шкуры через холки, мы под уздцы вывели животных на стежку, чтобы не повредить им ноги в темноте, уже там забрались в седла и поскакали лёгкой рысцой. Петрас, как всегда, возглавлял строй, я ехала посередине, а брат прикрывал тыл. Почти как в детских играх.
«Что ты видел, когда варг тебя заморочил?» — мысленно спросила я у брата.
Не хотела, чтобы нас слышал кузен. Тем более Вейас демонстративно с ним не разговаривал. И со мной тоже…
«Петраса», — ответил он безразлично.
Я удивлённо обернулась. Вейас развалился в седле и даже не трудился привставать на стременах, чтобы не отбить себе причинное место от тряски по ухабистой дороге. Ничего он объяснять не станет, уж я-то это знала лучше, чем кто.
Через час мы подъехали к охотничьей усадьбе. Крошечный двухэтажный домик затерялся посреди дремучих лесов Докулайской долины, большая часть которой примыкала к Будескайску и принадлежала древнейшему роду медиумов Гедокшимска, роду Петраса. Мы расседлались и развесили шкуры сушиться на длинных шестах. Петрас натопил баньку, и мы хорошенько попарились. Смыли грязь вместе с усталостью и тревогой. Я густым слоем наложила на ссадины заживляющую мазь. Приятным холодком она уняла зуд и помогла расслабиться. Свежие и бодрые, мы, наконец, вошли в дом. С порога обдало аппетитным запахом жаркого, рот увлажнился слюной, а живот мечтательно заурчал.
— За храбрость на охоте можешь раскрыть свой второй подарок, — Петрас всучил мне большой свёрток и заискивающе улыбнулся.
Я старалась быть полюбезней, раз он так расстарался для Вейаса. Как только брата примут в орден, я растолкую кузену, насколько глупо выглядят его ужимки и попытки произвести впечатление. Но не сегодня. Не стоит портить триумф Вейса дрязгами, напряжения и так достаточно.
В свёртке действительно оказалось платье. Надо отдать должное Петрасу, вкус у него был лучше, чем у моего отца. Наряд оказался лёгким, летящим, из нежно-голубого шёлка с тонкой ажурной вышивкой по краям. Юбка была совсем не такой широкой, высокая талия обозначалась тонким плетёным поясом. Но самое замечательное: удобный мягкий лиф не сдавливал грудь и не мешал дышать.