Стрела Гильгамеша
Шрифт:
– Надя, ты поняла? Мы нашли карту!
– Поняла, поняла. Так позвонишь?
– А в чем дело?
– Там они кое-кого найдут.
– Кого?
– Ирину, помощницу Ильи Семеновича.
– А что с ней? Она… Надеюсь, она жива?
– Живее всех живых! И если с ней грамотно поговорить, расскажет много интересного! В частности, кто убил Инну Дроздову. Ты же не забыла, с чего все началось? Ты ко мне обратилась по поводу убийства своей подруги, а теперь…
Надежда хотела сказать, что о карте и разговора не было, и вообще, уж слишком радостный голос у Машки. Значит, одни жизнью рискуют, их чуть эта стерва не убила, а другие прекрасно проводят время в приятном обществе.
Разумеется, ничего такого Надежда не сказала, во-первых, потому что дамой была не вредной, а во-вторых, сильно сомневалась, что общество Венедиктова можно назвать приятным. Все же у человека с головой проблемы…
Мария, однако, поняла правильно, недаром они с Надеждой много лет знакомы.
– Хорошо, позвоню ему. А ты действительно поняла, что мы нашли карту?
– Поняла, поняла! – нетерпеливо ответила Надежда. – И вот еще что… Я сейчас пошлю тебе на телефон одну аудиозапись. Так вот, сейчас же дай ее прослушать Венедиктову. Непременно дай, это очень важно! И проследи, чтобы он прослушал до конца! Ни в коем случае не выключай, даже если тебе не понравится то, что ты услышишь!
– Зачем? Что за запись?
Но из трубки уже неслись сигналы отбоя.
Мария ощутила невольную обиду на подругу. Надежда совершенно не удивилась и не обрадовалась находке! Хотя понять ее можно – у нее тоже сейчас были какие-то приключения, но все же…
Мария повернулась к Венедиктову:
– Ну как, удалось что-то выяснить?
– Если я правильно понял, это подробный план какого-то парка. Вот, посмотрите…
Мария наклонилась над находкой, вгляделась в нее.
– Гора Парнас… – прочла она, – Адольфова гора… Склеп. Чухонское озеро. Верхний пруд, пруд «Шляпа Наполеона»… Да это же план Шуваловского парка!
– Шуваловского? – переспросил Венедиктов. – Да, действительно, как я не сообразил! Я просто очень давно там не был. Много лет…
– Я тоже, но в молодости часто приезжала в этот парк и очень хорошо его помню.
– А здесь поставлен крестик – стало быть, именно там спрятано что-то важное. То, что хотел сохранить Вестингауз.
– Надо же! Рядом со склепом! Я знаю это место, часто там бывала.
– Давайте поедем туда прямо сейчас. Это ведь близко!
В голосе Венедиктова слышались умоляющие нотки. И смотрел он так трогательно, что Мария и не подумала отказываться.
– Давайте. Хоть узнаем, из-за чего весь сыр-бор! – Тут Мария вспомнила, что Надежда прислала ей на телефон какую-то аудиозапись и велела непременно дать прослушать Венедиктову. Сказала, что важно. – Но сначала вы должны послушать одну запись.
– Запись? – недоуменно переспросил Кирилл Николаевич.
Мария протянула Венедиктову свой телефон, включив громкую связь, и в кабинете зазвучал мягкий и в то же время властный голос психоаналитика:
– Внимательно слушайте меня! Сейчас я буду считать от десяти до одного, и вы будете постепенно погружаться в транс…
Венедиктов хотел что-то сказать, но замолчал и уставился в одну точку.
Мария засомневалась: правильно ли она делает, заставляя Венедиктова слушать это? Но Надежда сказала, что это очень важно, а она знает, что делает.
– Десять… девять… ваши руки и ноги становятся тяжелыми и теплыми… ваши веки тяжелеют…
Венедиктов откинулся на спинку кресла, глаза его смотрели в одну точку.
В тишине звучал гипнотический голос аналитика:
– Восемь… семь… шесть… вы все глубже погружаетесь в транс… пять… четыре… три… когда я скажу «Один», вы полностью погрузитесь в транс и будете слышать только мой голос, исполнять только мои команды… два… один…
Венедиктов застыл как статуя, глаза были открыты, но он ничего не видел.
А Илья Семенович продолжал:
– Внимательно слушайте меня. Сейчас я сниму все прежние установки и блоки. Я снова буду считать от одного до десяти, и, когда закончу отсчет, вы забудете все, что вам внушали раньше – и я, и другие гипнотизеры. Вы забудете тот образ вашей жены, который я создавал на прежних сеансах. Вы вспомните свою настоящую жену, если она у вас действительно была. Вы вернете себе не память, но те воспоминания, которые у вас были до того, как вы пришли ко мне. Делайте с ними что хотите, только не отмахивайтесь от них, не пытайтесь забыть, вытравить воспоминания из своей головы и сердца. Не слушайте никого, кто будет уговаривать вас, что воспоминания ложные. Раз вы так долго хранили их в закоулках своей памяти, стало быть, они вам нужны!
«Вот дает Илья Семенович! – подумала Мария, с трудом выйдя из-под власти гипнотического голоса. – Наверное, специалист он все-таки хороший…»
Аналитик снова начал отсчет:
– Один… два… три… все прежние установки снимаются… четыре… пять… шесть… вы забываете искусственно созданный образ жены… семь… восемь… – И вдруг голос Ильи Семеновича замолк.
Венедиктов сидел все так же неподвижно.
Запись оборвалась в самый неподходящий момент. И что делать? Как вывести его из транса?
Мария подошла ближе к Кириллу Николаевичу и продолжила отсчет, пытаясь подражать властному голосу психоаналитика:
– Восемь… девять… десять!
Венедиктов сидел все так же неподвижно. Мария подумала, что у нее ничего не вышло, но мужчина вдруг широко открыл глаза, встряхнулся, как собака после купания, и удивленно огляделся.
– Что это было? – проговорил смущенно. – Кажется, я слышал голос Ильи Семеновича…
– Да, это был его голос, в записи. Что вы сейчас чувствуете? – осторожно спросила Мария.
Кто его знает, вдруг про жену вспомнил, а про нее забыл. И сейчас уставится в недоумении: дама, а вы кто вообще такая? И что делаете в моем кабинете?
Однако Венедиктов посмотрел на нее с благодарностью.
– Проступили какие-то воспоминания, но они нечеткие, размытые. Но кое-что я вспомнил отчетливо. У меня действительно была жена, ее звали Марина…
– Вы вспомнили, как она выглядела?
– Блондинка с мягкими милыми чертами лица, с голубыми глазами, которые, казалось, всегда полны света… Но кто тогда та женщина, та брюнетка, которую я видел в похоронном бюро?