Стрела Гильгамеша
Шрифт:
Венедиктов с Марией подошли к особняку «Геомедиума», не встретив никого по пути. Вахтерша посмотрела на них неодобрительно, но промолчала.
Они поднялись на второй этаж, Венедиктов отпер кабинет, и они вошли внутрь.
Господин Вестингауз встретил их строгим взором.
– Милости прошу, – Венедиктов обвел пространство рукой, – мой кабинет к вашим услугам. Но только еще раз предупреждаю – его обыскивали снизу доверху сотни раз, я сам это проделал неоднократно. Попробуйте и вы, хотя большого смысла я в этом не вижу.
– У меня есть хотя бы то преимущество, что я здесь впервые и мой взгляд не замылился.
– Не уверен, что это преимущество.
– Тогда я хотя бы смогу сказать, что сделала все, что могла.
– Кому?
– Да хоть самой себе!
– Ну разве что себе…
Мария встала посреди кабинета и начала рассуждать вслух:
– Вы говорите, что кабинет обыскали много раз…
– Именно так.
– Значит, если карта все же спрятана здесь, она должна находиться в таком месте, которое почему-то пропустили. Кроме того, оно должно быть легкодоступно. Ведь Вестингауз спрятал карту меньше чем за час. И в кабинете не было следов каких-то строительных работ.
– Совершенно верно.
– Так… Что же это может быть? – Мария прошла по кабинету, оглядывая стены, потолок, шкафы.
– Что здесь сохранилось со времен Вестингауза?
– Да почти все. Даже мебель. Стол – тот, за которым он работал, шкафы прежние. Книг, конечно, прибавилось, но многие из них были и при нем…
– А эти скульптурки? – Мария показала на несколько гипсовых и бронзовых бюстов античных и средневековых ученых, расставленных по шкафам.
– Тоже были в его время…
– Вон там кто стоит? – Мария ткнула в бронзового кудрявого человека с густой бородой.
– Это Аристотель, отец картографии.
– А вы можете достать этот бюст?
– Ничего нет проще…
Кирилл Николаевич выдвинул небольшой, обитый кожей табурет, приставил его к шкафу, на котором находился бюст Аристотеля.
Мария подумала, что высоты пуфика не хватит, чтобы дотянуться до полки, но Венедиктов ловко его повернул, превратив в стремянку с несколькими ступенями. Вскарабкавшись по лесенке, снял бюст со шкафа и протянул Марии.
Бронзовый Аристотель был тяжелым и пыльным. Мария поставила его на стол, внимательно осмотрела. Внизу по периметру основания бюста бежала латинская надпись.
– Что здесь написано?
– Caecitas non impedit vigilantiam. Sequere me intuitus est.
– И что это значит? – осведомилась Мария. – Должна признаться, что я в латыни ни бум-бум.
– Я тоже, – Венедиктов улыбнулся, – но эту надпись разглядывал много раз и думал над ее смыслом, так что выяснил, что она значит. С помощью словаря, разумеется. Фраза переводится как «Слепота – не помеха зоркости. Следи за моим взглядом».
– И что это значит?
– Понятия не имею. У меня была мысль, что Вестингауз поставил бюст так, чтобы взгляд Аристотеля показывал на тайник, где спрятана карта. Но за сто с лишним лет бюст наверняка много раз переставляли, так что сейчас невозможно установить, куда он смотрел при прежнем хозяине кабинета.
– Судя по слою пыли, – Мария чихнула, – переставляли его нечасто.
– Но все же переставляли. Не думайте, что я не размышлял об этом.
– А что, если… что, если фраза «Слепота не помеха зоркости» означает – чтобы узнать правду, Аристотеля нужно ослепить?
– Ослепить?! – испуганно вопросил Венедиктов. – Что вы имеете в виду?
– Вот что… – Мария воткнула два пальца в глаза философа и сильно нажала.
Бронзовые глаза утопились, как две кнопки, и основание бюста сдвинулось, как крышка шкатулки. Мария встряхнула его, и на стол выпал сложенный вдвое запечатанный сургучом конверт из плотной желтоватой бумаги.
– Боже мой! – воскликнул Венедиктов. – Это он! Тот самый конверт, который Вестингауз показывал племяннику! Я приношу вам свои самые искренние извинения! Вы действительно нашли то, чего за сто с лишним лет не мог найти никто! – Он всплеснул руками. – Вы – потрясающая женщина!
Если бы какой-то другой мужчина сказал такое, Мария была бы уверена, что он немедленно заключит ее в объятия или уж на крайний случай поцелует руку. Но с Венедиктовым она могла быть спокойна, даже отстраняться не надо.
На конверт она смотрела более сдержанно.
– Давайте же посмотрим, что внутри.
– Боюсь… – признался Венедиктов. – Когда-то я мечтал найти эту карту, а теперь – боюсь…
– Тогда я сама. – Мария решительно сломала печать, открыла конверт и осторожно извлекла содержимое.
Это была старая карта – немного выцветшая от времени, но хорошо сохранившаяся.
– Карта Вестингауза! – выдохнул Кирилл Николаевич звенящим от волнения голосом. – Карта, о которой так много говорили! Которую искали больше века! Мы ее нашли! То есть это вы ее нашли, – тут же поправился он.
– И что на ней изображено?
Венедиктов склонился над картой и начал внимательно ее рассматривать.
В это время в сумке Марии зазвонил телефон. Она достала его, взглянула на экран.
Звонила Надежда Лебедева.
Мария обрадовалась ее звонку, нажал на кнопку и радостно сообщила:
– Надя, ты представляешь – мы ее нашли!
– Кого? – без особого интереса спросила Надежда.
– Карту Вестингауза!
– Рада за вас. Слушай, а ты ведь по-прежнему общаешься с тем человеком из органов? Полковником, кажется?
– С Арменом Степановичем?
– Вот-вот, с этим самым.
– Ну да… То есть не то чтобы общаюсь, просто мы друзья…
– Так вот, пожалуйста, свяжись с ним и скажи, чтобы он послал людей в кабинет психоаналитика. Ильи Семеновича.