Строго между нами
Шрифт:
Стелла обладала тем тонким изяществом, которое так восхищало Хейзл, вообще имевшую слабость ко всему прекрасному. Ее тонкие лодыжки и запястья, как рассказывала сама Стелла, достались ей от матери. Если бы Хейзл не симпатизировала Стелле столь сильно, она могла бы изойти завистью. Но подруга испытывала гордость от того, что Стелла так красива.
В честь школьного вечера Стелла накрасила губы темно-вишневой помадой, которая очень подходила к богатому цвету ее юбки. Она редко одевалась ярко и потому чувствовала себя как в сказке.
— Ну ты дала! Прямо мадемуазель, — выразила свое
— Думаешь, помада очень яркая? — спросила Стелла. — Я купила ее сегодня и пока не привыкла.
— Нет-нет, очень мило и сексуально, — настойчиво сказала в ответ Хейзл. — Я не знаю, почему ты редко одеваешься так смело.
— Для школьных вечеров своих детей слово «сексуально» мало подходит, — ответила Стелла. — Помнишь, как было в прошлом году?
Во время прошлого Рождества одна учительница надела в честь такого события чересчур вольное платье с блестками. Даже с намеком на желание пофлиртовать. Сцена ревности, которую устроила одна из матерей не в меру любвеобильному мужу, положившему на эту учительницу глаз, шокировала всех. И Стелла, и Хейзл прекрасно помнили то сожаление, которое испытали за эту учительницу. Они даже помнили ее имя. Это была мисс Палмер, новоприбывшая и по незнанию решившая, что ее лучшее клубное платье подходит для такого случая. Эта молодая учительница так энергично резвилась с детьми в кругу, что чуть не выскочила из платья. То взволновавшее всех событие сделало ее очень популярной среди отцов детей и столь же непопулярной среди мам.
— Да, дресс-код — это настоящая беда… особенно такой примитивный, — согласилась Хейзл. — Однако между ярко накрашенными губами и чувственно-возбуждающим платьем с блестками все же есть разница.
Она некоторое время внимательно разглядывала серый костюм Стеллы, а потом, помолчав, добавила:
— Если только ты не собираешься сорвать его и петь «Джингл беллс» в одних панталонах.
— Как ты догадалась насчет панталон? — пошутила Стелла, пытаясь сохранить серьезную мину.
— А что было не так с костюмом мисс Палмер? — спросил Эйван, вполуха слушавший разговор женщин. — Я так и не понял, почему все женщины ополчились против нее. Эта бедная девочка выглядела довольно мило. Мы живем в свободной стране и можем одеваться как хотим.
Не поняв шутки, Хейзл вопросительно посмотрела на Стеллу. Та попыталась объяснить:
— Это была правильная одежда, но для другой ситуации. Представь себе, что я собираюсь на вечеринку, скажем, у Генри Лоусона, можно сказать, нашего спонсора. Тогда я не могла бы одеться подобным образом.
— Но почему? — удивленно спросил Эйван.
Хейзл перебила его:
— Если бы Стелла появилась у Генри Лоусона в костюме в обтяжку, то Генри хватил бы удар, а вслед за ним не выдержало бы сердце у его жены. Причем исключительно потому, что она приняла бы Стеллу за уличную девку, которая таскается за мужчинами и увлеклась ее мужем.
— Как я ненавижу эти журнальные статьи, рассказывающие женщинам, что большинство мужей имеют на службе романы, — сказала Стелла. — Эти статьи убеждают всех, что офисная работа мужчин состоит из одних лишь свиданий с женщинами, которые так и норовят отбить мужа. А если к тому же вы не замужем, то непременно должны увести мужа у нее, этой читательницы.
— Все это смотрится довольно уморительно, особенно если взглянуть на большинство женатых мужчин, — заметила Хейзл. Она уже встречалась с Генри у Стеллы в офисе. Может быть, он и был очаровательным и дружелюбным, но явно не был «лакомым кусочком» для женщин.
Стелла усмехнулась:
— Мне было бы интереснее понять, в какого рода офисах проводились эти исследования. А то я, по-моему, все эти годы явно работала в офисах, не охваченных этими исследованиями. Честно говоря, если в эти дни у меня и была сэкономленная минутка, все, что я могла сделать, — это привести себя в порядок перед зеркалом в туалете или выпить чашечку чаю. Забавы с мужчинами-сослуживцами, наверное, заняли бы самое последнее место в списке того, что бы я сделала.
— Неужели? — язвительно спросила Хейзл. — Посмотри, как величаво нависает его живот над брючным ремнем. А своей статью он напоминает мне морского льва.
— Тогда можешь крутить с ним сколько хочешь, — мило улыбаясь, ответила Стелла.
— А я и не знал, Стелла, что у тебя есть обтягивающий комбинезон, — энергично перебил ее Эйван. — Не можешь одолжить его Хейзл?
— Занесу послезавтра, — произнесла Стелла, давясь от смеха.
Все трое вместе с детьми направились к машине Хейзл. Стелла села с девочками сзади и, пристегнув их ремнями безопасности, пристегнулась сама.
Эмилия снизу вверх смотрела на мать. В свете уличного фонаря было видно, что ее личико побелело. Оно было перекошено страхом. Стелла положила руку на плечи Эмилии и прижалась к ней, чувствуя, как искусственный мех ее капюшона щекочет лицо.
— Ты будешь великолепна, дорогая, — прошептала Стелла. — Ведь ты много репетировала и уже участвовала в таких спектаклях.
— А если я забуду слова? — спросила Эмилия каким-то пустым голосом.
— Ты не можешь забыть, — подбодрила ее Стелла. — Ты же умная. Уверена, ты помнишь все слова и выступишь потрясающе. Ты же знаешь, что мама всегда права.
Эмилия кивнула, очевидно, принимая эту нехитрую логику, и прижалась к своей мудрой маме. Так они проехали весь остаток пути.
Юношеская школа «Бентон» уже сверкала огнями. На подъезде к ней машина Хейзл попала в небольшую пробку. У самой школы двери машин открывались и из них вылетали «ангелы», «пастухи» и «волхвы», а также несколько «овечек».
— Это же не настоящие овцы? — спросил Эйван, когда белые пушистые клубки шарахнулись от их машины, а затем совсем не по-овечьи начали задирать задние лапы около елки, наряженной по распоряжению директрисы школы. На елке, помимо подарков, висели праздничные золотые ленты.
— Это собаки семьи Малоуни, — сказала Шона. — Они уже были на репетиции вчера. Их еще прогоняли со сцены.
Дети хохотнули.
— Я надеюсь, вам не придется стоять на коленях на влажном полу, — серьезным тоном начал Эйван.
— Бррр, — взвизгнули дети.
— Но скорее всего придется, — продолжил он. — Вы промочите и испачкаете штаны, и я не пущу вас в машину. Вам придется в костюмах ангелов возвращаться домой по темным улицам. Вы придете грязными и мокрыми.