Строптивая герцогиня
Шрифт:
— Тебя не вызывали. Других — да, но не тебя. Если бы ты не упрямился, то узнал бы обо всем три дня назад. И о моем решении прекратить выставлять кандидатов, и об остальном.
— Остальное пусть подождет. Того, что ты сделала, вполне достаточно.
— Судя по твоему настроению, мне придется ждать вечно. — Она подошла к креслу и расправила юбки, чтобы сесть. — Почему ты не приходил?
— Почему ты переехала сюда?
— Пришло время… Я могла бы объяснить, если бы ты пришел в первый же вечер.
— Я не мог появиться без твоего приглашения. Ты знаешь.
— Ничего подобного.
— София, ты отправилась в Марли по определенной причине. Мы оба знаем причину. И знаем о ее значении.
— Я ничего не знала наперед. Если бы знала, то могла бы не ездить.
— Но ты поехала. Ведь я прав? Теперь ты настоящая герцогиня Эвердон. Ты сделала собственный выбор. Ты должна выйти замуж, и поскорее.
Ресницы ее дрогнули, и она опустила глаза. После продолжительной паузы она кивнула.
Вот оно что. Все кончено. Кончено… Тяжелый камень лег на его душу.
Подняв глаза, София посмотрела прямо на него. Она совсем не выглядела опечаленной, что задело его. Он давно пришел к заключению, что она не любит его, но не предполагал ее покорного согласия в отношении замужества.
— Не надо винить меня, София. Я предвидел, что все когда-то кончится. Поэтому и не приходил, все ясно без слов. Тайком пробираться через сад, чтобы испытать унижение… нет, это не для меня.
— И ты меня не вини за то, что я такая.
— Винить? Как я могу винить тебя? — воскликнул Эйдриан. — Я люблю тебя такой, какая ты есть. Беглянка или герцогиня, испуганная или сильная. Но честно говоря, я в ярости от того, что ты полностью разрушила мою жизнь.
— Ты сейчас говоришь о голосовании, а не о нас.
— И о том, и о другом. Извини, если я не могу продемонстрировать такую же невозмутимость, как ты.
— Так нечестно, Эйдриан! Ты неправильно истолковал мое настроение и мои чувства, но не думаю, что сегодня ты в состоянии выслушать меня. Что до моего решения, я не понимаю, каким образом я тебя подвела? Ты волен голосовать против законопроекта, как и хотел.
Прикусив губу, он отвернулся.
Зашуршали юбки. Она осторожно подошла к нему, остановилась позади и глубоко вздохнула:
— Ох…
— Вот именно, ох.
— Ты никогда не требовал…
— Как я мог? Стоило мне завести разговор на подобную тему, и ты бы восприняла его как мое желание повлиять на твое решение. Использовать тебя. Да и ты не искала обсуждений и советов. Я никогда не думал, что ты решишь не решать, как ты сказала. Или что ты намерена пустить по ветру будущее двенадцати мужчин.
— Я так не думала, пока не оказалась в Марли. Тогда я четко поняла, что мне нужно делать. Я считаю неправильным распоряжаться местами в парламенте. У людей и так мало голосов, чтобы я украла у них еще двенадцать. Пожалуйста, постарайся понять.
Он повернулся и увидел ее лицо тревожно нахмуренным. Герцогская невозмутимость на нем исчезла. Она выглядела серьезной и озабоченной. И удивительно красивой. Его герцогиня. Его София.
— Я понимаю… дорогая. И черт меня побери, не хочу видеть ничего другого, кроме тебя.
Подняв ее лицо за подбородок, он поцеловал ее. Он намеревался сделать поцелуй легким и кратким, маленьким прощальным жестом. Но жар ее губ пленил его, бальзамом растекаясь по телу. Он медлил, и печаль, которая долгие дни владела им, оставила его.
Эйдриан отступил на шаг.
— Ты должна меня извинить. Завтра мне предстоит выступить с речью, и мне нужно продумать, что говорить.
— Выступи против реформы, Эйдриан. Даже если сейчас ты думаешь по-другому, уже ничего не изменить. Законопроект пройдет независимо от того, как ты поступишь.
— Все не так просто. Последняя команда моего патрона состоит в том, чтобы голосовать по совести. Самое время сделать такой шаг.
Он поцеловал ей руку и пошел к двери.
— Мне сейчас нужно знать только одно, — произнес Эйдриан, взявшись за ручку двери. — Обещай, что ты выбрала не Стидолфа.
— Скорее я покончу с собой, — отвечала София. Эйдриан вздохнул и стал спускаться по лестнице.
— Пожалуйста, потом приходи ко мне. После выступления. Мне хотелось бы рассказать тебе о Марли, о том, что там произошло, — прокричала она ему вдогонку.
Он не мог обещать, что придет. Поцелуй наводил его на мысль, что он не осмелится.
Эйдриан не вернулся в свои апартаменты. Он гулял по городу и рассматривал людей, занятых своей работой, ни о чем особенно не задумываясь.
Ноги сами вели его через богатые и бедные районы, мимо магазинов и рыночных площадей. Он пытался убежать от своих мыслей о Софии, но ему это плохо удавалось. Он старался обдумать свое отношение к законопроекту, но мысли путались.
Каким-то образом, несмотря на отсутствие разумных доводов, он решил, что делать. Спустя два часа он повернулся и пошел назад. Он не вернулся к Софии, а отправился на другую площадь и разыскал дом человека, который уже сделал выбор.
Узнав Эйдриана, лакей взял его карточку.
— Они уже садятся обедать, сэр. Наверное, завтра днем… Дверь распахнулась, и в холле появился высокий мужчина. Увидев гостя, он поспешил к нему навстречу.
— Берчард, рад тебя видеть.
— Леклер. Мои извинения. Я знаю, что сейчас весьма неподходящее время для визитов, но…
Виконт молча отмахнулся от его извинений и повернулся к лакею:
— Мистер Берчард присоединится к нам.
— Я не хочу мешать.
— Чепуха. У нас без церемоний. Как мне часто говорят, это дурное влияние Бьянки. — Он повел Эйдриана в столовую. — Кроме того, коли уж ты наконец пришел, я тебя не отпущу.
— Я пришел только за советом, но почту за честь пообедать с вами. Что касается женщин и их влияния, я недавно узнал, что они могут осуществить его так тонко, что мужчина ни о чем не догадывается.