Строптивая наследница

Джеффрис Сабрина

— Прекрасно! Мне больше нравится, когда ты ничего от меня не скрываешь, — заметила она.

— Ты хочешь сказать, что с удовольствием прижмешь меня к ногтю, не так ли? Но если надеешься, что тебе удастся манипулировать мной и таким образом возбуждать, лучше остановись.

— Поверь мне, — сказала Минерва, — если бы я хотела этого, для меня это было бы так же просто, как щелкнуть пальцами.

— Ты так считаешь?

— Я это знаю.

Не зря она столько лет наблюдала за тем, как невестки вертят ее братьями. Джайлсу нравится

ее тело. И она может воспользоваться этим, если захочет.

— Вообще-то за много лет я не слишком часто шел на поводу у плотских желаний и женских чар, детка, — проворил Джайлс. — Да, я безумно хочу обладать тобой, но я не из тех мужчин, которые теряют голову от страсти. Однажды я совершил подобную ошибку, но больше ее не повторю.

Она заглянула ему в глаза.

— И когда же ты совершил эту ошибку? Или это еще я случай из твоего прошлого, о котором ты не думаешь мне рассказывать?

Карета тем временем въехала в Лондон. С улицы до них доносились голоса переговаривавшихся между собой трудяг, возвращавшихся домой после работы, но в экипаже наступила мертвая тишина. Джайлс пересадил Минерву с колен на сиденье, а затем повернулся, чтобы смотреть ей в лицо.

— Ты, правда, хочешь знать, что у меня было с другой женщиной?

Минерва на мгновение задумалась. Если это поможет ей лучше понять его...

— Да, — помолчав, ответила она.

— Ну, хорошо, тем более что ты, возможно, все равно услышишь об этом от кого-нибудь. — Он скрестил на груди руки. — Ты хорошо знаешь жену моего брата Шарлотту? Которую звали миссис Харрис?

Кровь Минервы медленнее потекла по жилам.

— Я несколько раз встречалась с ней и, разумеется, видела ее сегодня на свадьбе, — ответила она. — Мне известно, что она открыла в Ричмонде Школу для молодых леди — ту самую, которую все называют Школой богатых наследниц.

До сих пор Минерва восхищалась этой женщиной не только за ее ум и добросердечие, но и за ее настойчивость, проявившуюся, когда она создала свою школу буквально из ничего.

— Мало кто знает, что она и мой брат собирались жениться почти двадцать лет назад. Это случилось в то лето, когда погибли твои родители. Мне тогда было восемнадцать, и она со своими родителями приехала к нам погостить. Они с Дэвидом прекрасно ладили — до тех пор, пока я не совершил одну глупость, которая развела их.

Минерва вдруг ощутила тяжесть в груди.

— Но ведь ты и она не...

— Нет! — Он покачал головой. — Сомневаюсь, что брат простил бы мне это. Но, насколько, тебе известно, мы с ним кое в чем похожи. Когда Шарлотта приехала к нам, Дэвид дал мне свой халат, о чем она не знала. Халат был необычным, ярким, и она видела в нем только Дэвида.

Джайлс посмотрел в окно.

— Была у нас тогда одна служанка, Молли. Она попросила меня, встретиться с ней на террасе поздно вечером. Я пришел, и она соблазнила меня. — Уголок его губ едва заметно дернулся. — Думаю, мой рассказ шокировал тебя.

— Нет, — солгала Минерва.

Ее братья были повесами и развратниками, отец тоже был повесой. Но, насколько ей было известно, ни один из них никогда не имел дела со служанками — даже Оливер в самые бурные свои годы, когда вел жизнь холостяка и жил в собственном доме. Лишь худшие из худших развлекаются с прислугой.

И все же...

— Ты был молод, — тихо проговорила она. — А в молодости мужчины совершают много глупостей.

— Очень мило с твоей стороны говорить это, но мы оба понимаем, что я при этом не находился в бессознательном состоянии. Но то, что я тебе рассказал, еще не самое худшее. — Он тяжело вздохнул. — Шарлотта застала нас и решила, что видит Дэвида.

— Боже правый!

— Именно так. По некоторым причинам, говорить о которых я не хочу, она ничего не сказала Дэвиду. Она просто расторгла их помолвку весьма драматичным способом. Шарлота отправила ему письмо, которое попало в газеты...

— Я помню эту историю! — воскликнула Минерва. — Тогда разразился настоящий скандал — анонимное письмо, но все поняли, что речь в нем идет о твоем брате. Так это она его написала? Боже мой! Но в письме не было ни слова о том, что она видела, как он...

— Не было, — подтвердил Джайлс. — Именно поэтому много лет я не был уверен в том, что виновен в их размолвке. — Он горько усмехнулся. — Но где-то в глубине души я всегда знал... — Их взгляды встретились. — Это был первый и единственный раз, когда я потерял контроль над собой и совершил глупость. Их жизнь пошла кувырком. Мне никогда в голову не приходило...

— Нет, конечно, — прошептала Минерва, сочувствуя ему. Джайлс так страдал, чувствуя себя виноватым, что ей искренне захотелось помочь ему. — Ты представить себе не мог подобного поворота событий.

— Как только я обо всем узнал, дал себе слово никогда больше не потворствовать своим желаниям и не забывать о чувстве долга перед собственной семьей.

Сердце Минервы дрогнуло.

— Значит, ты именно так оцениваешь наше взаимное желание? Полагаешь, что оно превратит тебя в дурака? — спросила она.

Джайлс растерялся.

— Нет, я вовсе не это имел в виду, — сказал он. — Все дело в том, что...

— Ты не желаешь, чтобы желание тобой манипулировало!

— Совершенно верно, — с облегчением вздохнув, промолвил Джайлс.

— И ты не хотел манипулировать мной с помощью желания, — продолжала Минерва, сраженная его логикой.

Джайлс не понял её.

— Что ты имеешь в виду?

— С того самого мгновения, как началась наша притворная помолвка, или то, что я считала притворной помолвкой, — уточнила она, — ты целовал меня до головокружения, как только у тебя появлялась такая возможность. Учитывая, что ты не хотел, чтобы желание тобой управляло, что ты определенно дал мне понять, ты использовал меня для того, чтобы я тебе покорилась.