Структура художественного текста
Шрифт:
Мы не ставим перед собой цели исчерпать тютчевскую картину пространственного строения мира — нам интересно сейчас другое: подчеркнуть, что пространственная модель мира становится в этих текстах организующим элементом, вокруг которого строятся и непространственные его характеристики.
Приведем пример из лирики Заболоцкого, в творчестве которого пространственные структуры также играют очень большую роль. Прежде всего, следует отметить высокую моделирующую роль оппозиции «верх — низ» в поэзии Заболоцкого. При этом «верх» всегда оказывается синонимом понятия «даль», а «низ» — «близость». Поэтому всякое передвижение есть, в конечном счете, передвижение вверх или вниз. Движение, по сути дела, организуется только одной — вертикальной — осью. Так, в стихотворении «Сон» автор во сне оказывается «в местности безгласной». Окружающий его мир прежде всего
Но дальше оказывается, что этот далекий мир расположен бесконечно высоко:
Мосты в необозримой вышинеВисели над ущельями провалов…Земля расположена далеко внизу:
Мы с мальчиком на озеро пошли,Он удочку куда-то вниз закинулИ нечто, долетевшее с земли,Не торопясь, рукою отодвинул.Эта вертикальная ось одновременно организует и этическое пространство: зло у Заболоцкого неизменно расположено внизу. Так, в «Журавлях» моральная окраска оси «верх — низ» предельно обнажена: зло приходит снизу, спасение от него — порыв вверх:
Черное зияющее дулоИз кустов навстречу поднялось…………………. (214)И, рыданью горестному вторя,Журавли рванулись в вышину.Только там, где движутся светила,В искупленье собственного злаИм природа снова возвратилаТо, что смерть с собою унесла:Гордый дух, высокое стремленье,Волю непреклонную к борьбе…Совмещение высокого и далекого и противоположная характеристика «низа» делают «верх» направлением расширяющегося пространства: чем выше, тем безграничнее простор, чем ниже, тем теснее. Конечная точка низа совмещает в себе все исчезнувшее пространство. Из этого вытекает, что движение возможно лишь наверху и оппозиция «верх — низ» становится структурным инвариантом не только антитезы «добро — зло», но и «движение — неподвижность». Смерть — прекращение движения — есть движение вниз:
А вожак в рубашке из металлаПогружался медленно на дно…В «Снежном человеке» привычная для искусства XX в. пространственная схема: атомная бомба как смерть сверху — разрушена. Герой — «снежный человек» — вынесен вверх, и атомная смерть приходит снизу, а погибая, герой упадает вниз:
Говорят, что в Гималаях где-то,Выше храмов и монастырей,Он живет, неведомый для светаПервобытный выкормыш зверей.…………………В горные упрятан катакомбы,Он и знать не знает, что под нимГромоздятся атомные бомбы,Верные хозяевам своим.Никогда их тайны не откроетГималайский этот троглодит,Даже если, словно астероид,Весь пылая, в бездну полетит.Однако понятие движения у Заболоцкого часто усложняется в связи с усложнением понятия «низ». Дело в том, что для ряда стихотворений Заболоцкого «низ» как антитеза верху — пространству — движению не конечная точка опускания. Связанный со смертью уход в глубину, расположенную ниже обычного горизонта стихотворений Заболоцкого, неожиданно вызывает признаки, напоминающие некоторые свойства «верха». Верху присуще отсутствие застывших форм — движение здесь истолковывается как метаморфоза, превращение, причем возможности
Это переразложение земных форм есть вместе с тем приобщение формам более общей космической жизни. Но то же самое относится и к подземному, посмертному пути человеческого тела. В обращении к умершим друзьям поэт говорит:
Вы в той стране, где нет готовых форм,Где все разъято, смешано, разбито,Где вместо неба — лишь могильный холм…Таким образом, в качестве неподвижного противопоставления «верху» выступает земная поверхность — бытовое пространство обыденной жизни. Выше и ниже его возможно движение. Но движение это понимается специфически. Механическое перемещение неизменных тел в пространстве приравнивается неподвижности, подвижность — это превращение.
В связи с этим в творчестве Заболоцкого выдвигается новое существенное противопоставление: неподвижность приравнивается не только механическому передвижению, но и всякому однозначно предопределенному, полностью детерминированному движению. Такое движение воспринимается как рабство, и ему противопоставляется свобода — возможность непредсказуемости (в терминах современной науки эту оппозицию текста можно было бы представить как антиномию: избыточность — информация). Отсутствие свободы, выбора — черта материального мира. Ему противостоит свободный мир мысли. Такая интерпретация этого противопоставления, характерная для всего раннего и значительной части стихотворений позднего Заболоцкого, определила причисление им природы к низшему, неподвижному и рабскому миру. Этот мир исполнен тоски и несвободы и противостоит миру мысли, культуры, техники и творчества, дающим выбор и свободу установления законов там, где природа диктует лишь рабское исполнение:
И уйдет мудрец, задумчив,И живет, как нелюдим,И природа, вмиг наскучив,Как тюрьма, стоит над ним.У животных нет названья.Кто им зваться повелел?Равномерное страданье —Их невидимый удел.………………Вся природа улыбнулась,Как высокая тюрьма.Те же образы природы сохраняются и в творчестве позднего Заболоцкого. Культура, сознание — все виды одухотворенности сопричастны «верху», а звериное, нетворческое начало составляет «низ» мироздания. Интересно в этом отношении пространственное решение стихотворения «Шакалы». Стихотворение навеяно реальным пейзажем южного берега Крыма и на уровне (216) описываемой поэтом действительности дает заданное пространственное размещение — санаторий находится внизу, у моря, а шакалы воют наверху, в горах. Однако пространственная модель художника вступает в противоречие с этой картиной и вносит в нее коррективы.
Санаторий принадлежит миру культуры — он подобен электроходу в другом стихотворении крымского цикла, о котором сказано:
Гигантский лебедь, белый гений,На рейде встал электроход.Он встал над бездной вертикальнойВ тройном созвучии октав,Обрывки бури музыкальнойИз окон щедро раскидав.Он весь дрожал от этой бури,Он с морем был в одном ключе,Но тяготел к архитектуре,Подняв антенну на плече.Он в море был явленьем смысла…