Структура и динамика психического (сборник)

Юнг Карл Густав

599 В данном очерке я предложил психологическую интерпретацию проблемы духов с точки зрения современного знания о бессознательных процессах. Я полностью ограничил себя рассмотрением психологической стороны проблемы и намеренно избегал вопроса о том, существуют ли духи сами по себе и возможно ли конкретно доказать их независимое бытие. Я оставляю этот вопрос открытым не потому, что считаю его бесполезным – просто я не считаю себя достаточно компетентным для того, чтобы обсуждать его с научной точки зрения, не имея в своем распоряжении никаких фактов, подтверждающих независимое объективное существование духов. Предполагаю, что и вы, так же как и я, сознаете, насколько сложно найти неопровержимые тому доказательства. Свидетельства, обычно предлагаемые спиритами, в большинстве случаев суть лишь психологические продукты, возникающие в бессознательном воспринимающего контактера¹¹. Тем не менее, существуют некоторые исключения, о которых следует упомянуть. Я хотел бы привлечь ваше внимание к примечательному случаю Стюарта Уайта, рассмотренному в ряде книг. По своему содержанию он гораздо глубже, нежели обычные описания контактов подобного рода. Например, здесь выражено великое множество архетипических идей, включая и архетип самости, так что можно даже подумать о некотором

заимствовании из моих работ. Если мы отбросим возможность сознательного плагиата, то должен сказать, что криптомнезическое воспроизвение в данном стучае очень маловероятно. Это скорее случай подлинного спонтанного выражения коллективного архетипа. В этом нет ничего сверхъестественного, поскольку архетип самости повсеместно встречается в мифологии, равно как и в продуктах индивидуальной фантазии. Спонтанный наплыв коллективных содержаний, о существовании которых в бессознательном уже давно известно психологии, является частью общей тенденции спиритических практик отфильтровывать содержания бессознательного на пути к сознанию. Я проштудировал большое количество спиритуалистической литературы в поисках этих тенденций и пришел к заключению, что в спиритуализме мы имеем спонтанную попытку бессознательного стать сознательным в коллективной форме. Психотерапевтическое воздействие так называемых духов направлено на живущих либо непосредственным образом, либо опосредованно через больного с тем, чтобы способствовать их осознанию. Спиритуализм как коллективное явление преследует, таким образом, те же самые цели, что и медицинская психология, и на этом пути воссоздает, как и в упомянутом случае, те же базовые идеи и образы – выстраивая «учение о духах», которые характеризуют природу коллективного бессознательного. Такие примеры, какими бы трудными и непостижимыми они ни были, не подтверждают и не отвергают гипотезу о духах. Но совершенно другое дело, когда мы сталкиваемся с подтвержденными случаями. Я не готов согласиться с модным убеждением, что все, чего я не понимаю, – обман, считая его глупостью. Возможно, имеется очень мало доказательств подобного рода, которые могли бы пройти проверку на криптомнезию и, прежде всего, на экстрасенсорное восприятие. Наука не может позволить себе наивности в этих вопросах. Тем не менее, я бы порекомендовал любому, кто интересуется психологией бессознательного, прочитать книги Стюарта Уайта¹². На мой взгляд, наиболее интересная из его работ – «Свободная Вселенная» [Unobstructed Universe (1940)]. «Дорога, которую я знаю» [The Road I know (1942)] также примечательна тем, что служит великолепным введением в метод «активного воображения», который я использую уже более тридцати лет при лечении неврозов как средство для введения бессознательных содержаний в сознание¹³. В этих книгах вы найдете первобытное уравнение: мир духов = мир сновидений (бессознательное).

600 Эти парапсихические явления, как правило, наблюдаются в присутствии медиума. Они, как показывает мой опыт, являются экстериоризованными эффектами, производимыми бессознательными комплексами. Я определенно убежден, что они являются экстериоризациями. Я неоднократно наблюдал телепатические проявления бессознательных комплексов, а также ряд парапсихических явлений. Но во всем этом я не вижу какого-либо доказательства существования реальных духов, и до тех пор, пока подобные доказательства не появятся, я должен рассматривать всю данную область как приложение или дополнение к психологии¹⁴. Я думаю, что наука должна установить для себя такое ограничение. Однако никогда не следует забывать, что наука есть всего лишь порождение разума, который представляет собой лишь одну из нескольких базовых психических функций и поэтому не в состоянии создать полную картину мира. Для этого также необходима и другая функция – чувство. Чувственное убеждение часто отличается от интеллектуального, и мы не всегда можем доказать, что оно неполноценно. У нас также возникают сублиминальные восприятия бессознательного, которых нет в распоряжении интеллекта и которые отсутствуют в чисто интеллектуальной картине мира. Так что мы имеем все основания наделять наш интеллект лишь ограниченной валидностью. Но когда мы работаем с этим интеллектом, то должны действовать научным путем и придерживаться эмпирических принципов до тех пор, пока не будет получено неопровержимое свидетельство того, что они не валидны.

Примечания

Впервые было опубликовано на английском языке в: Proceedings of the Society for Psychical Research (London), XXXI (1920) после доклада, сделанного на заседании Общества психических исследований (Лондон) 4 июля 1919 года. Пересмотренный и расширенный вариант данной работы был опубликован на немецком языке в: "Uber psychische Energetik und das Wesen der Traume (Zurich, 1948).

¹ Когда я был в экспедиции у горы Элгон (Восточная Африка) в 1925–1926 годах, одна из местных молоденьких женщин, помогавшая нам доставлять воду и жившая неподалеку, внезапно заболела чем-то, что внешне сопровождалось сильной лихорадкой. Мы ничем не смогли ей помочь с помощью того лекарственного арсенала, который у нас с собой был, и ее родственники немедленно послали за лекарем, nganga. Когда тот появился, то начал обходить ее хижину все более расширяющимися кругами и при этом внимательно обнюхивал воздух. Вдруг он остановился на тропе, которая спускалась с горы, и объяснил присутствовавшим, что больная женщина была единственной дочерью родителей, умерших молодыми и пребывавших теперь на склоне горы в бамбуковом лесу. Каждую ночь, говорил он, они спускаются сверху и делают свою дочь больной, чтобы она, в конце концов, умерла и составила им компанию. По указанию лекаря на горной тропе была изготовлена «ловушка для духов» в форме маленькой хижины и туда была помещена глиняная фигурка больной женщины вместе с небольшим количеством пищи. Ночью там появятся духи и подумают, что они находятся со своей дочерью. К нашему изумлению, через два дня женщина совершенно поправилась. Что тут можно сказать? Эта загадка так и осталась для нас неразгаданной.

² В некоторых случаях голоса вслух повторяют мысли пациента.

³ См. «Обзор теории комплексов» в наст. изд.

⁴ Это утверждение не следует рассматривать как метафизическое. Вопроса о том, существуют ли духи как таковые, здесь не ставится. Психологию не интересуют вещи «сами по себе», ее интересует только то, что думают по этому поводу люди.

⁵

Я не имею здесь в виду существующую форму мотива, но лишь досознательный невидимый «базовый план». Его можно сравнить с кристаллической решеткой, которая уже присутствует в кристаллическом растворе. Последнюю не следует путать с разнообразно структурированной системой осей индивидуального кристалла.

⁶ Ср. мою работу «Символы трансформации». [Рус. пер. – Юнг К.Г. Символы трансформации. М., 2000.]

⁷ Это не всегда приятное чувство, в частности, в тех случаях, когда пациента вполне устраивала утрата комплекса, ведь он не ощущал неприятных последствий этой утраты.

⁸ Те, кто знаком с соответствующим материалом, могут возразить, что мое описание является односторонним, поскольку архетип, автономное коллективное содержание, имеет не только негативный аспект, рассматриваемый здесь. Я просто ограничил себя общей симптоматологией, которую можно найти в любом учебнике по психиатрии, и в равной степени общей защитной установкой по отношению к чему-либо экстраординарному. Естественно, архетип обладает и позитивной нуминозностью, о которой я неоднократно упоминал в других местах.

⁹ См. мою работу «Исследования словесных ассоциаций».

¹⁰ Данная работа о происхождении коллективного психического писалась весной 1919 года. События, происшедшие после 1933 года, наглядно это подтвердили.

¹¹ [Остальная часть этого параграфа была добавлена к швейцарскому изданию 1948 года.]

¹² Я благодарен д-ру Фритцу Кюнкелю из Лос-Анджелеса за то, что он указал мне на этого автора.

¹³ Краткое описание этого метода приведено в статье «Трансцендентная функция». См. пар. 166 наст. изд. и далее. [См. также главу III «Отношение между эго и бессознательным» в книге: Юнг К.Г. Очерки по психологии бессознательного. М., 2006.]

¹⁴ После получения психологических свидетельств от многих людей из многих стран за последние пятьдесят лет, я уже не чувствую той уверенности, что была у меня в 1919 году, когда я написал это предложение. Говоря без обиняков, я сомневаюсь в том, что исключительно психологический подход может оказаться наиболее справедливым. Не только парапсихологические открытия, но и мои собственные теоретические размышления, сформулированные в работе «О природе психического», подвели меня к определенным постулатам, касающимся области ядерной физики, и понятию пространственно-временного континуума. Здесь возникает отдельный вопрос о транспсихической реальности, непосредственно лежащей в основании психического.

Дух и жизнь

601 Связь духа и жизни относится к числу тем проблем, при обсуждении которых должны учитываться столь сложные факторы, что нам необходимо остерегаться опасности запутаться в сети слов, которые мы привлекаем в попытке разрешить эту труднейшую загадку. Ибо как иначе мы можем осмыслить те почти безграничные комплексы фактов, которые мы называем «духом» или «жизнью», кроме как попытаться выразить их посредством словесных понятий, которые представляют собой всего лишь инструменты интеллекта? Такое недоверие к словесным понятиям хотя и причиняет определенные неудобства, все же кажется мне весьма уместным, когда речь идет об основополагающих вещах. Конечно, слова «дух» и «жизнь» нам знакомы, они известны нам с древних времен: это фигуры, расставленные на шахматном поле мысли тысячелетия тому назад. Пожалуй, проблема эта возникла в глубокой древности, когда некто сделал шокирующее открытие, что живое дыхание, которое с последним хрипом умирающего покидает тело, означает нечто большее, чем простое колебание воздуха. Поэтому вряд ли случайно, что ономатопоэтические слова, такие, как ruach, ruch, roho (древнееврейский, арабский, суахили), обозначают дух, как и греческое pneuma или латинское spiritus.

602 Но действительно ли мы знаем – при том, что соответствующее словесное понятие нам хорошо знакомо, – что такое, собственно говоря, дух? Уверены ли мы, что, когда мы употребляем это слово, все мы подразумеваем одно и то же? Разве не является слово «дух» многозначным и неопределенным или даже неопределенно-многозначным? Одно и то же звукосочетание – дух – употребляется как для описания труднопредставимой, трансцендентной идеи, имеющей всеобъемлющее значение, так и в более тривиальном значении, соответствующем английскому «mind»; это слово может также характеризовать мужество; использоваться для обозначения призрака; может описывать бессознательный комплекс, который вызывает спиритические явления, такие как передвижение стола, автоматическое письмо, шумы и т. д. В переносном смысле его применяют для обозначения преобладающей установки определенной социальной группы – «дух, который в ней господствует» – и, наконец, при описании материальных явлений, когда речь идет о винных или нашатырных парах или вообще о запахе алкоголя. Это не неудачная шутка, а достойное уважения наследие нашего языка, с одной стороны, а с другой – это преграда для мысли, трагическое препятствие для всех, кто пытается достичь высот чистых идей по лестнице из слов. Ведь когда я произношу слово «дух», то как бы тщательно я не отграничил тот смысл, который я вкладываю в него в данный момент, я все же не могу полностью исключить все остальные многочисленные его значения.

603 Поэтому мы должны поставить принципиальный вопрос: что именно обозначается словом «дух», когда его употребляют в связи с понятием жизни? Ни в коем случае нельзя по умолчанию предполагать, что, в сущности, каждый точно знает, что подразумевается под «духом» или «жизнью».

604 Я не философ, а всего лишь эмпирик, и во всех сложных вопросах я склонен принимать решение на основе опыта. Если опыт не предоставляет отчетливой основы для суждения, я предпочитаю оставить вопрос без ответа. Поэтому я всегда буду стремиться сводить абстрактные величины к их эмпирическому базису, чтобы в какой-то степени самому быть уверенным в том, что я знаю, о чем говорю. Я должен признаться, что я не знаю, что такое дух; столь же мало мне известно и о том, что такое жизнь. Я знаю «жизнь» только как форму живого тела; однако о том, что она есть сама по себе, абстрактно, кроме как простое слово – об этом я не могу даже смутно догадываться. Так что прежде всего я должен, пожалуй, вместо «жизни» говорить о живом теле, а вместо «духа» – о психических факторах. Это делается отнюдь не для того, чтобы уклониться от решения поставленного вопроса путем переключения на проблемы тела и разума. Напротив, я надеюсь, что эмпирический подход поможет нам найти реальные основы духа – и не ценою жизни.