Студент 3
Шрифт:
— Черт знает, что творится! — с виноватым видом жаловалась мне Лена, когда мы улучили момент свидеться наедине. А суть заключалась в том, что неизвестные злоумышленники повадились совершать набеги на пустующие зимой домики садового товарищества. — Ничего нельзя оставить, все тащат, что можно унести. Посуду, вплоть до стаканов! Обычных, граненых. Одеяла, постельное белье. Шторы тюлевые зачем-то содрали! Представляешь? Все на зиму забирать приходится!..
— Представляю, — сказал я. — Ты
Тут красотка моя малость подкисла. Начала мямлить невразумительное.
— Значит, нет, — понял я.
— Котик, ну погоди… — взмолилась Лена и в самом деле с кошачьей грацией прильнула ко мне. — Ты представляешь, как сложно мне решиться на этот разговор?
— Ага. Аж кушать не могу, — передразнил я героя фильма «Мимино».
— Почти что так.
— Ну вот как раз похудеешь. Мечтала ведь…
Посмеялись над этим, и суть беседы растворилась. Я это дело тоже педалировать не стал, поскольку на первый план выходила встреча в комскомитете. Здесь многое должно было решиться!
Признаюсь, в понедельник учебные занятия я провел как на иголках, живя ожиданием этой самой встречи. А Витек в выходные даже ухитрился составить подробный отчет по клиентам, от Гриши, до Сергея Сергеевича, описав при этом и свои приключения с Зинаидой Дмитриевной.
— Это же полезная информация? — он старался говорить утвердительно, хотя все равно выходило со знаком вопроса.
— Более чем, — отвечал я совершенно искренне.
И Витька мужественно корпел над текстом, стараясь быть честным…
Всякому ожиданию приходит конец, и вот в назначенный час мы прибыли в комитет, где нас уже поджидали Музафин со Столбовым.
— Проходите, проходите, — Хафиз был очень оживлен, заметно, что случилось нечто интересное за минувшие дни. И встреча запланирована у него по-дружески, с чаем-печеньем-конфетами. Все это было аппетитно выставлено на гостевом столе.
— Присаживайтесь, товарищи! Давайте чайку для начала…
— А почем для начала? — шутливо возразил Андрей Степанович. — Мы можем и за чаем начать обсуждение…
— Да, верно! Давайте. Тем более, всем есть, что сказать. Так ведь?
— Так, — подтвердил я.
— Ну и отлично! Рассаживайтесь. Мне начинать?
— Давай, — кивнул редактор.
— Значит так, — провозгласил Хафиз, когда все сделали по первому глотку чая. — Я постарался провести всесторонний анализ вещества…
Понятно, что квалифицированный химик, без пяти минут кандидат наук Музафин сумел докопаться до самой сути, вывести формулы органических соединений, составляющих препарат.
— И знаете, товарищи дорогие, я в восторге, если честно. Это такой тонкий и оригинальный синтез!.. Ну, чтобы понятно было: для химика это как для читателя стихотворение
— Ты ближе к сути, — посоветовал Столбов.
— Так это самая суть и есть! Ну, а практически…
А практически, снадобье, несомненно, сильный галлюциноген. Абсолютно новый. Аналогов его аспиранту Музафину встречать не доводилось. Как препарат столь избирательно действует на мозговые центры, ответственные за эротическое возбуждение?.. Это пока загадка. Предстоит выяснить.
При этих словах Витька невольно кашлянул. Хафиз мгновенно прервался:
— Что-то хотел сказать, Ушаков?
— Да нет… то есть да. Но потом. Когда вы все закончите говорить.
— А я в основном все сказал.
— Тогда слово беру я, — прервал Андрей Степанович. — Мне тоже есть что сказать. В самую тему!
Это у него вышло почти как: в самое темя!
И он достал записную книжку.
Глава 18
Он слегка нахмурился, листая страницы.
— Так, где же я это записал?.. А, вот! Это выписка, — пояснил он, — из акта вскрытия Семеновой. Я копию снял.
Зловещие слова Столбов произнес совершенно бесстрастно. И стал зачитывать копию.
Тогдашняя копия — это вручную переписанный текст. Не сомневаюсь, что педантичный Андрей Степанович старательно воспроизвел изложенное в акте. Ну, вряд ли все, но главное.
— Тут, значит, дата, всякие формальности… мною, судебно-медицинским экспертом первой категории Фроловым Е. А. проведено вскрытие… — монотонно бубнил он, — ну, дальше всякая рутина, а вот это главное: смерть наступила от гемм…морра-ги-ческого инсульта головного мозга
Слово «геморрагического» далось Андрею Степановичу с трудом, однако он с ним справился, хоть и по слогам.
— Инсульт, — повторил Хафиз. — Проще говоря, кровоизлияние в мозг. Это при резком повышении давления… разрыв сосудов мозга. Чистая физика! Гидравлика. Собственно, это гидроудар. Вопрос в том, почему так случилось?
— Вот, — сказал редактор с удовлетворением исследователя. — А вот это и есть главный вопрос. Прямого ответа на него нет, но… сказано следующее: в крови и мышечных тканях трупа прослеживаются следы неустановленного вещества органического происхождения… и так далее. Теперь ясно?! Это, — он потряс блокнотом, — официальный документ. Написано пером, не вырубишь топором! То есть, не само это, конечно, а само заключение эксперта. Ясно?