Стук тыгдымского коня
Шрифт:
Никита осмотрел гостей, и почесал пятку об ногу. Спорить с ним никто не стал. Павшего в битве героя увели под руки. Остальные удалились самостоятельно. Уханов повесил половник на место, и вернулся в зал доедать оливье. Оксана села рядом.
– Обиделся?
– Вкусный салат. А там че? Икра? Передай мне. С утра хотел черной, а у нас кончилась.
– Я все-таки права была. Есть в тебе то, что отсутствует у этих мажориков. Тебя приодеть. Поднатаскать. Папу подключить. Мы с тобой будем отлично смотреться.
–
– Ты слышал, что я тебе сказала?. Вот мой телефон.
– Оксана протянула визитку.
– Завтра после обеда звони.
Уханов визитку не взял.
– Не получится у нас. Эдик сразу просек.
– Что-о-о?
– Она выскочила за ним в подъезд.
– От меня никто не отказывается. Понял! Никто!
– Везет тебе.
Где-то внизу заурчал вызванный лифт.
– Я что, еще уговаривать тебя должна? Да ты кто? Посмотри на себя. В говне родился, в говне и помрешь. Я тебе шанс предлагаю. Теперь не те времена, чтобы гордо в грязи сидеть.
Каждое слово било, как пощечина. Оксана говорила жестко и правдиво. По-взрослому. Но не так, как те, кого Никита знал. Это было то новое, что приходило на смену. И от этого по спине шли неприятные мурашки. Это не хотелось принимать, и это давило. Он шагнул вперед, и обхватив девушку, поцеловал ее в губы.
– Прощай.
Потом скользнул в распахнувшийся лифт. Дверцы закрылись. Оксана зло пнула их ногой.
– Я найду тебя, и ты пожалеешь, - донеслось вслед.
Никита устало сел на пол. На душе было пусто. До общежития он добирался, как в тумане.
– К тебе друг твой Ветровский приезжал, - сообщил ему встретившийся в коридоре Фиолетовый.- Побитый весь. Просил домой срочно приехать.
Никита кивнул и зашел в комнату. Кленов нервно дернулся. Он пересчитывал деньги.
– Почти все собрали. А я сегодня пять баксов тоже заработал.
– А я Дункану морду набил.
– За что?
– Паскудная она у него.
– Вечно ты все напортачишь. Как день рождения?
– Как говна нажрался. Мне домой надо. За Олеськой гляди, чтобы не обидели.
Гл. 14
Никита, морщась, разглядывал себя в зеркало. Под глазом наливался здоровенный синяк, и, судя по ощущениям, он собирался разрастаться и дальше, все больше отсвечивая синеньким. Сестренка Даша,прислонившись к косяку, хитро прищурившись, наблюдала за его манипуляциями, изредка отвлекаясь на привезенный ей подарок - небольшого Пегаса, купленного Ухановым в привокзальном киоске.
– Ники-ит. Ты всегда теперь такой будешь?
– Надеюсь, что нет.
– На попугайчика моего похож.
– Слышь, попугайчик? Щас примеры решать заставлю.
– Ага. Прям разбежалась. У меня каникулы. Я отдыхаю.
Никита снова печально посмотрел на свое отражение. По морде
неприятностей. В вагоне его окликнул Зазулин с приятелями, которые тоже возвращались домой. Все трое были на год старше, и учились в зооветеринарном институте, который народ прозвал "Рога и копыта".
– Уха, в трынку будешь?
– спросил Зазулин, ловко тусуя карты.
Игра в трыну была излюбленным времяпровождением студентов во время пути. Все еще переживая дневные события, Никита согласился. Игра не клеилась. За полчаса он проигрался вчистую, и бросил карты.
– Млять! Ну что за черный непёр? Три короля не сыграли! Девяносто пяти процентный выигрыш!
– Бывает, - равнодушно отозвался Колесов.
– Занять,может. Отыграешься.
– Не-е. В долг не играю. Стоп! А это что?
– Уханов протянул руку, и вытащил из-под зада Зазулина даму пик.
– Развели, что ли?
– Завалилась.
– Бабушке своей расскажешь. Вот мудрецы! Только хрен вы угадали!
– Ты на кого батон крошишь?
– оскорбился Зазулин.
– Нюх потерял или продуло тебя?
– Вот мозгач!
– деланно возмутился Колесов.
– Не нарывайся, - посоветовал и Руденок.
Но Никита нарвался. После бурных препирательств его вывели в тамбур, и деловито настучали по морде. На этом наш герой не успокоился, и вторую порцию люлей отхватил уже на вокзале.
– К тебе Лепешка твой приходил, - прервала воспоминания сестренка, - тоже в фингалах весь. А еще звонили. Машка какая-то. Сказала, что больше не любит тебя. Наверное жениха себе нормального нашла.
– Очень рад за нее.
– А еще она сказала, что если ты хочешь.., - Дашка закатила глаза, вспоминая.
– Если ты хочешь, то должен постараться и доказать ей, что хочешь. И тогда она поймет, что ты хочешь, потому что похоже на то, что не хочешь. А когда ты не хочешь, она терпеть не будет. Примерно такую муть сказала.
– Все новости?
– Не. Еще Лялька звонила.
– Лилька. Ну?
– Звонила и велела передать, что трындец какому-то детородному органу.
– Теперь все?
– Ага.
– Молодец, - Никита перестал созерцать себя, и пошел в прихожую к телефону. Сестренка не отставала.
– Невестам звонить будешь?
– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. Иди к себе. Нечего жалом водить над душой.
– Больно надо, - Даша надула губы, но уходить не собиралась.
– Никит, а кто он?
– Кто?
– Ну, этот... детородный орган который?
– Я щас кому-то напорю, и заберу игрушку.
– Не заберешь, - сестренка спрятала коня за спину, и убежала на кухню. Слышно было, как она сопит, пытаясь устроиться так, чтобы удобнее было подслушивать.