Ступени Нострадамуса
Шрифт:
— И вы хотите знать, что будет, когда добьетесь своего?
— Да, мне нужно подтверждение всего задуманного мною!
— Увы, герр фюрер, но ваш взгляд в грядущее безмерно слеп.
— А вы? Что видите вы сами через дыры в своем еврейском черепе?
Пусть Нострадамус, он — еврей. Узнаете себя в катренах. И я готов их вам прочесть.
— Прорицатель — Нострадамус? Геббельс выполнил мое заданье. Переведенные катрены колдуна, жившего четыреста лет назад, нам пользу принесли.
— Те переводы не точны, сказать вернее, ложны.
— А что ж не лживо? Откуда вам — то это знать?
— Его я много изучал. Считайте, даже с ним встречался. Он видел вихрь тысячелетий, порою называл в них год. Я вам прочту о вас его катрены. Мой точен перевод на ваш язык.
— Так вы не только прорицатель, а еще поэт!
— Поскольку нужно для науки.
— И вы считаете мое величье правдой?
— Неотвратимо то цветет, что вы посеяли на почве.
— Хотите убедить меня, что я сам определил свое будущее? Тогда оно — в моих великих замыслах для мира! — воодушевился фюрер.
— А если б погибал тот мир, пришли бы вы ему на помощь?
— Лишь для арийской расы, лишь для немцев, чтоб было им над кем царить и возвышаться, иначе пусть превратится в пепел все!
— Как ныне — в пепел миллионов, в концлагерях сожженных? И в поколеньях молодых, что не поднялись с поля боя, в толпе захваченных рабов, судьба которых — в принужденье, в цивилизации былой, погрязшей в гнусности насилья?
— Такую мразь я слушал по радио с голоса врагов. Иль вы за плату им служить взялись? От вас я ждал совсем другое, — говоря это, Гитлер морщился и ухватился за ружье.
— Я беспокоюсь за гиену. Ружью спокойней на земле, чтоб чтение не прерывать.
Они остановились на опушке, где солнце поднялось выше горной преграды и освещало зеленый ковер, как бы украшенный узором из цветов.
— Вот вы болтали о войне, не имея о ней понятья. Что знаете вы о Нибелунгах? О прекрасной Валькирии? Вы слышали когда — либо музыку Вагнера? Он дружил с Гете. Столпы немецкой цивилизации. А вы — о концлагерях. Вещайте мне о русских. Мне встречать ужели их на границе рейха!
— Провидец посвятил катрен тому, что вас так беспокоит.
— Итак, о чем он вещает? — нетерпеливо спросил Гитлер. И Наза Вец отчетливо прочитал, держа гиену за ошейник:
Кровавый фанатик идеи безглавых Польстился на щедрый Востока простор. В дурмане злодейства, насилья и славы Он жадную руку над миром простер.В первый миг Гитлер онемел от гнева, потом выкрикнул фальцетом:
— Заговорщик! Тебя подослали добить меня расстрелянные генералы.
— Я всякому насилью чужд. Отвратен заговор с убийством. Я в нем участвовать не мог.
— Но где обещанное будущее, старик негодный?
— Герр фюрер, могу еще катрен вам прочитать. Интересовались вы своей судьбою.
Пока Наза Вец говорил все это, стоя на краю опушки, Гитлер, отступая, отходил на безопасное для себя расстояние, держа руку на поясе с гранатой.
И от Наза Веца, и от гиены не ускользнул этот его жест.
— Читайте, — крикнул Гитлер. — я услышу. И раскушу вашу еврейскую сущность.
— Разоблачать меня не надо, а Нострадамус был еврей.
Ружье лежало на земле. Гитлер выбирал дерево, за которое можно будет спрятаться, и слушал.
Германия утроит мощь. Под ней полмира горько стонет. Но пепел городов и рощ Испепелит вождя на троне.— Если дурак Гиммлер привез тебя, то я — казню! — в исступлении кричал Гитлер, бросая через опушку гранату и прячась за дерево от ее осколков.
Но пока граната делала в воздухе плавную дугу, старик с прыгнувшей ему на грудь гиеной растворились на глазах у Гитлера в воздухе.
Гитлер протирал себе глаза, не в силах осознать происшедшее. Граната взорвалась, и дым стелился по опушке. Взрыв был там, где они стояли. Он не промахнулся. Там видна даже черная ямка. Но где они? Иль это наваждение и все привиделось ему?
— Адольф! Адольф! — послышался женский голос. — Наконец — то я нашла тебя! Я шла на выстрел, а сейчас прогромыхал взрыв. Я так боялась за тебя. Конечно, ты убил кабана?
— Они… они здесь были и исчезли, — растерянно говорил Гитлер.
— Кто они? — спрашивала Ева, одетая тоже в охотничий, очень шедший ей к лицу костюм, роднивший ее с богиней охоты Дианой.
— Они, они — прорицатель, которого привез Гиммлер, и его гиена. Она помогла ему найти меня в лесу.
— Прорицатель? Гиммлер? Так я и ищу тебя, чтобы сказать, что Гиммлер привез тебе провидицу и они ждут тебя в замке.
— Какая провидица? Он был в серебряном плаще и с бородой до пояса, как Дед Мороз. Опять проклятый мороз! — переходил на крик Гитлер.
— Но здесь нет никого, мой фюрер! — убеждала Ева Браун. — Ты мало отдохнул, Адольф. Тебе привиделось. Никто не должен знать, что их фюрер подвержен галлюцинациям!
— Я говорил с ним и слышал гнусные катрены. И бросил в них гранату. Вон там она взорвалась, где они стояли. В последнее мгновенье она прыгнула не на меня, а ему на грудь…
Ева Браун покачала головой, взяла фюрера под руку и повела по направлению к замку.
— Тогда пусть это будет нашей тайной, — решительно заключила она.