СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ

Тимуриды Люда и Игорь

А может потому, что в ресторан вошли почти неслышно чьи-то телохранители. Я испуганно сжалась и прислонилась к Сане с полуоткрытым от ужаса ртом, увидев направленные в зал ручные пулеметы. Точно такой конструкции, как мы выкинули из-за стерилизации.

Наверно, мое детское лицо было слишком перекошено страхом, по-детски искажено и вытянуто, с открытым ртом, и я так нелепо и неудачно пыталась спрятаться за маму, отшатываясь от них, что они только усмехнулись, проходя по нам взглядом. Быстро и профессионально они осмотрели все, везде, даже заглянули под столы и, простите, под юбки.

Они быстро обошли все молча.

– Это ограбление? – истерически спросил кто-то.

– Нет, мы охрана... – холодно и неохотно ответил один из обыскивающих под молчание остальных.

– Решено осмотреть зал еще раз перед появлением важного гостя, – заискивающе сказал гостям управляющий. – Это его охрана, и она не доверяет тем, что стоят на улице...

– Вам еще раз семь придется пережить такой формальный осмотр... – наконец разжал губы командир обыскивающих. – Прибывают старшие, никому нельзя покидать здание... – он снова замолк.

И так молчал, пока неслышно не появились из дверей со стороны его люди с оружием в руках, точно призраки. Они кивнули начальнику, не опуская оружие.

Я поежилась, а командир их повернулся. Они оглядели все и все, точно по команде, вышли вместе в боковой вход.

Я облегченно вздохнула, когда рядом со мной опустилась Оля. Ее кавалер, прежде чем сесть, наклонившись, протянул белобрысому коробку из-под драгоценностей и меланхолично тихо сказал:

– Нас не выпустили... Коробку принес официант, лишь ему дали пройти сквозь охрану. И обнюхали каждый миллиметр ее и его... – он спокойно опустился на стул.

– Нас обыскали...

– Нас тоже... – ответил кавалер Оли. – Олю обыскали несколько раз. Каждый счел ее опасной и искал, что пропустили другие...

– Опасная террористка... – ахнула я.

Мрачная Оля не смотрела на меня.

– Я тебе это припомню! – пообещала она мне, не глядя на меня.

– Они сказали, что еще будет семь обысков! – не осталась в долгу я, с ужасом качая головой. Я с ужасом надрывно глядела на них.

Оля замахнулась на меня рукой, но я, смеясь, спряталась за Саню.

– Чем вы занимаетесь, девочки? – раздался сзади веселый голос. – А нам можно?

Я удивленно оглянулась. Там был очередной обыск, судя по мордам.

– Конечно можно... – хмыкнула я, насмешливо скосив на них веселые глаза.

Они, не долго думая, налегли на торты.

В зале пока проводили очередной обыск. Кто-то ругался.

– Разве сюда пропускают с оружием? – услышала я возмущенный голос. – И нас уже только что обыскивали в зале!

– Повторение – залог успеха... – звонко ответил какой-то пацан из охраны. – Будьте уверены – с четвертого раза найдем разыскиваемых...

Все захихикали.

Мы поежились.

Мужчин наших только похлопали. Олю обыскали всего дважды. И то, только потому, что они шли двумя группами с разных сторон.

Я так вертелась, что меня даже не обыскал никто.

– У семи нянек дитя без глазу! – ворчливо сказал кто-то за спиной.

Я резко развернулась вместе с стулом, с любопытством рассматривая его.

– Это ты мне?

– Сиди уж дитя... – отмахнулся подошедший очередной боец очередного гостя. – У тебя что, день рожденья?

– Помолвка! – гордо сказала я.

– Ничего себе повезло! – посочувствовал он.

– У меня он такой, как ваш начальник! – гордо отметила я. – Только жениха пока нет, – быстро сказала я.

– Моли бога, чтоб он вообще вернулся... – сказал боец, усаживаясь и уминая торт. – Сегодня многие уже того...

Я побледнела. Я впервые подумала, что с женихом может что-то случиться.

– Не волнуйся, но лучше ему сюда не приходить... – сказал, вытирая салфеткой губы, этот командир, когда оббежавшие зал бойцы доложили ему, что все чисто.

Я расстроилась. Я старалась не думать, что заговорщики могли убить моего жениха. Я храбро старалась.

– Ты что, его так любишь? – осторожно спросила Оля, поняв, что со мной случилось. – Найдешь другого, еще лучше...

– Это ты говоришь про своего фотографа? У тебя их несколько?! – изумилась я.

Оля меня чуть не ударила и покраснела.

– Я другое дело, но ты еще совсем как ребенок... – смутилась она.

Я возмутилась и подпрыгнула.

– Как давно ты его знаешь? – спросила Саня, уплетая торт.

– Ооо... оооч... очень давно... – сказала я с полными щеками, уплетая торт. И гордо добавила. – С утра...

– Так... – белобрысый, то есть Олег Иванович, подавился. Он отложил ложку и вытер губы салфеткой. – А что еще ты про него знаешь?

Он почему-то говорил так, что мне показалось, что меня выпорют.

– Он владелец ресторана, где я работала, он влюбился в меня с первого взгляда... – счастливо сказала я, выпрямляя грудь и выпрямляясь. А потом добавила, – то есть это я так думаю, что влюбился... Он меня поцеловал, стал на колени, молил, оформил страховку и завещание.

Я широко и гордо улыбнулась.

К нам подошел еще один охранник.

– Я должен сначала с ним познакомиться... – вдруг мрачно и жестко сказал белобрысый, не обращая внимания на охранника. – Я хочу его увидеть...

Я удивленно поглядела на белобрысого. Он сыграл для охранника просто как Станиславский. Он сказал это так, что даже я могла принять его за своего папашу, так это было естественно. Я чуть не захлопала в ладоши – такой талант гибнет.

Я неприязненно посмотрела на подошедшего охранника, пока его люди снова обыскивали бедный зал. Это был жесткий, цепкий, беспощадный командир-профессионал, по типу нашего белобрысого в бою.