СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
А может потому, что в ресторан вошли почти неслышно чьи-то телохранители. Я испуганно сжалась и прислонилась к Сане с полуоткрытым от ужаса ртом, увидев направленные в зал ручные пулеметы. Точно такой конструкции, как мы выкинули из-за стерилизации.
Наверно, мое детское лицо было слишком перекошено страхом, по-детски искажено и вытянуто, с открытым ртом, и я так нелепо и неудачно пыталась спрятаться за маму, отшатываясь от них, что они только усмехнулись, проходя по нам взглядом. Быстро и профессионально они осмотрели
Они быстро обошли все молча.
– Это ограбление? – истерически спросил кто-то.
– Нет, мы охрана... – холодно и неохотно ответил один из обыскивающих под молчание остальных.
– Решено осмотреть зал еще раз перед появлением важного гостя, – заискивающе сказал гостям управляющий. – Это его охрана, и она не доверяет тем, что стоят на улице...
– Вам еще раз семь придется пережить такой формальный осмотр... – наконец разжал губы командир обыскивающих. – Прибывают старшие, никому нельзя покидать здание... – он снова замолк.
И так молчал, пока неслышно не появились из дверей со стороны его люди с оружием в руках, точно призраки. Они кивнули начальнику, не опуская оружие.
Я поежилась, а командир их повернулся. Они оглядели все и все, точно по команде, вышли вместе в боковой вход.
Я облегченно вздохнула, когда рядом со мной опустилась Оля. Ее кавалер, прежде чем сесть, наклонившись, протянул белобрысому коробку из-под драгоценностей и меланхолично тихо сказал:
– Нас не выпустили... Коробку принес официант, лишь ему дали пройти сквозь охрану. И обнюхали каждый миллиметр ее и его... – он спокойно опустился на стул.
– Нас обыскали...
– Нас тоже... – ответил кавалер Оли. – Олю обыскали несколько раз. Каждый счел ее опасной и искал, что пропустили другие...
– Опасная террористка... – ахнула я.
Мрачная Оля не смотрела на меня.
– Я тебе это припомню! – пообещала она мне, не глядя на меня.
– Они сказали, что еще будет семь обысков! – не осталась в долгу я, с ужасом качая головой. Я с ужасом надрывно глядела на них.
Оля замахнулась на меня рукой, но я, смеясь, спряталась за Саню.
– Чем вы занимаетесь, девочки? – раздался сзади веселый голос. – А нам можно?
Я удивленно оглянулась. Там был очередной обыск, судя по мордам.
– Конечно можно... – хмыкнула я, насмешливо скосив на них веселые глаза.
Они, не долго думая, налегли на торты.
В зале пока проводили очередной обыск. Кто-то ругался.
– Разве сюда пропускают с оружием? – услышала я возмущенный голос. – И нас уже только что обыскивали в зале!
– Повторение – залог успеха... – звонко ответил какой-то пацан из охраны. – Будьте уверены – с четвертого раза найдем разыскиваемых...
Все захихикали.
Мы поежились.
Мужчин наших только похлопали. Олю обыскали всего дважды.
Я так вертелась, что меня даже не обыскал никто.
– У семи нянек дитя без глазу! – ворчливо сказал кто-то за спиной.
Я резко развернулась вместе с стулом, с любопытством рассматривая его.
– Это ты мне?
– Сиди уж дитя... – отмахнулся подошедший очередной боец очередного гостя. – У тебя что, день рожденья?
– Помолвка! – гордо сказала я.
– Ничего себе повезло! – посочувствовал он.
– У меня он такой, как ваш начальник! – гордо отметила я. – Только жениха пока нет, – быстро сказала я.
– Моли бога, чтоб он вообще вернулся... – сказал боец, усаживаясь и уминая торт. – Сегодня многие уже того...
Я побледнела. Я впервые подумала, что с женихом может что-то случиться.
– Не волнуйся, но лучше ему сюда не приходить... – сказал, вытирая салфеткой губы, этот командир, когда оббежавшие зал бойцы доложили ему, что все чисто.
Я расстроилась. Я старалась не думать, что заговорщики могли убить моего жениха. Я храбро старалась.
– Ты что, его так любишь? – осторожно спросила Оля, поняв, что со мной случилось. – Найдешь другого, еще лучше...
– Это ты говоришь про своего фотографа? У тебя их несколько?! – изумилась я.
Оля меня чуть не ударила и покраснела.
– Я другое дело, но ты еще совсем как ребенок... – смутилась она.
Я возмутилась и подпрыгнула.
– Как давно ты его знаешь? – спросила Саня, уплетая торт.
– Ооо... оооч... очень давно... – сказала я с полными щеками, уплетая торт. И гордо добавила. – С утра...
– Так... – белобрысый, то есть Олег Иванович, подавился. Он отложил ложку и вытер губы салфеткой. – А что еще ты про него знаешь?
Он почему-то говорил так, что мне показалось, что меня выпорют.
– Он владелец ресторана, где я работала, он влюбился в меня с первого взгляда... – счастливо сказала я, выпрямляя грудь и выпрямляясь. А потом добавила, – то есть это я так думаю, что влюбился... Он меня поцеловал, стал на колени, молил, оформил страховку и завещание.
Я широко и гордо улыбнулась.
К нам подошел еще один охранник.
– Я должен сначала с ним познакомиться... – вдруг мрачно и жестко сказал белобрысый, не обращая внимания на охранника. – Я хочу его увидеть...
Я удивленно поглядела на белобрысого. Он сыграл для охранника просто как Станиславский. Он сказал это так, что даже я могла принять его за своего папашу, так это было естественно. Я чуть не захлопала в ладоши – такой талант гибнет.
Я неприязненно посмотрела на подошедшего охранника, пока его люди снова обыскивали бедный зал. Это был жесткий, цепкий, беспощадный командир-профессионал, по типу нашего белобрысого в бою.