СУ-47 ДЛЯ МАТЕРИ ОДИНОЧКИ
Шрифт:
Я закуталась в старый плащ соседа, ибо было прохладно.
А потом медленно пошла дальше.
И тут почувствовала, как мне между лопатками словно уткнулось острие. С этими приключениями я стала чересчур чувствительна к чужим взглядам... Так и есть. Открыв косметичку и припудрившись, я увидела в зеркальце двоих громадных парней. Они шли вслед, даже не скрываясь.
Я похолодела. Не люблю, когда в меня так нахально смотрят. Это раздражает.
Я тоже поступила нахально. Раз они поступили так, значит я просто перебежала через громадный проспект, полный движения, пользуясь своей обретенной реакцией. Я бежала просто, как дура, вернее, как я сама, чуть не попадая под машины. Прямо на глазах милиционера.
Прямо напротив меня было грандиозное название – юридическая контора. Роскошнейшая вывеска! А выше всего была известная всей России фамилия известного дорогого адвоката.
Парни не стали ждать. Они тоже рванули за мной без правил. Но если меня милиционер проглотил, то такие большие мальчики стали ему поперек глотки.
Послышался визг и скрежет машин. Выждав мгновение, когда меня еще на дороге заслонили от всех машины со всех сторон, я просто исчезла у всех из глаз.
На самом деле я, конечно, просто нырнула под стоявшую у обочины машину в ничтожный момент, когда они скрыли меня со всех сторон. И, рывком, под машинами, быстро пробралась к самой конторе. Мгновенно попав в нее не как-нибудь, а через окно на втором этаже, протиснувшись между слишком крупными решетками. Я худая и мерзкая. Оно было скрыто от всех деревом.
Я видела, как окровавленные преследователи вылетели на улицу, ошеломленно оглядываясь, а потом рванули вниз по улице. Один из них хромал, другой имел перекошенное болью лицо и бежал боком.
В комнате никого не было. Потому мне и повезло так сюда залезть. Без шума.
Я быстро повесила мерзкий плащ соседа. Он действительно взял его у алкоголика. В карманах не было ни копейки – я тщательно проверила. Даже в швах ничего не зашито. Совсем пролетарий.
– Что вы здесь делаете? – раздался над ухом властный недоуменный голос.
– Я... я... я... по делам... – залепетала я и положила свой плащ на колени, смирно положив поверх него руки. Я самое широко улыбалась, думая, как мне побыстрей уйти. От этой мерзкой акулы.
– Итак, девочка? – широко улыбаясь, сказал он. – Какие у вас дела к лучшему адвокату?
– У меня... – запнулась я. – Я не знаю, как сказать... – я растеряно замолчала.
Он строго смотрел на меня.
Не могла же я ему сказать, что у меня дела в гробу его видеть, но не хочу идти на улицу.
– У меня завещание... – нашлась вдруг я. – Я хочу проконсультироваться и оставить его у адвоката, чтоб его не украли... Можно? – я улыбнулась как можно более ласково.
– Где оно! – мрачно сказал адвокат. – Убью свою секретаршу! Я же говорил, не пропускать ко мне всякую мелкую шушеру!
Рука моя, достававшая завещание, дрогнула.
– Ну так я пойду? – просительно проговорила я. – Раз мы не поняли друг друга?
Он молча вырвал у меня пакетик с завещанием.
– Раз прошла, значит сиди, пока я не разберусь... – рявкнул он.
И тут его взгляд упал на завещание. Он подавился, и лицо его вытянулось. Он засуетился, вдруг тяжело взглотнул.
– Убью свою секретаршу! О таких людях надо предупреждать заранее... – прошептал он, рванув рукой воротничок на шее, будто ему не хватало воздуха. И уже вежливо-вежливо, прямо как патока, засюсюкал мне:
– Но вы знаете, что вы вступите во владение лишь через шесть месяцев!
И тут я взбесилась. Поняв, что он принял его за посмертное завещание.
– Да что ты каркаешь! – заорала я в ярости. – Ты еще беду накличешь!!! Глаза разуй! Да мой жених жив, мы должны пожениться, просто я вчера была занята делами!!! – я подпрыгнула и чуть не убила его, накинувшись.
У меня даже слезы навернулись на глаза.
– Да-да... – вдруг быстро сказал адвокат, закрыв ладонью свежую газету на столе... Я так и не поняла, зачем. Там была какая-то мура. По обрывкам я поняла лишь, что “...бандитский авторитет Бармен скончался в...”
– Я согласен, я все посмотрю, все сделаю... – ласково, будто ребенку, заговорил адвокат. – Давайте, мы будем управлять вашим имуществом по этому завещанию всего за один процент, а? Потом... Потом... – он закивал головой. – В будущем...
Я успокоилась. И не слушала его, равнодушно кивнув. Чем больше я здесь, тем дальше преследователи.
– А это что за бумажки? – вдруг спросил адвокат.
– Это так, бумага... – нетерпеливо махнула я рукой. – Муж очень боялся, что в случае его гибели я останусь без средств к существованию, и оформил кучу страховых полисов на меня и на себя... Пустая бумага, – я засмеялась, – там он оформил страховку на меня только в том случае, если он умрет от естественных причин... К примеру, от инфаркта... – я весело развела руками. – А он у меня знаете какой?! – я гордо развела руками, вся светясь от гордости и восторга. – Полтора метра в плечах, сто лет жить будет, там страховка всего на год оформлена... – я захлебывалась, описывая мужа, а он слушал, кивая, и самым аккуратнейшим и бережливым образом сложив полисы...
Я, наконец, поняла, что делаю нечто бестактное, рассказываю постороннему человеку про личные чувства, и смутилась, замолчав.
– Все будет хорошо... – ласково сказал он.
В общем, я подписала какие-то бумаги в связи с наследством, что передаю управление им, и платой им будет один процент от имущества и прибыли, которую получат они по завещанию в далеком будущем, если что...
– А нет у вас тут второго выхода? – спросила я. – Какой-то странный человек бегает тут... – я издалека показала на обычного человечка, совершенно незаметного, единственным отличием которого было то, что он все время бегал кругами... Я старалась не подходить близко к окну.
– Что это? – подозрительно спросил адвокат, наклоняясь ближе к окну. – Что делает тут оперативник?
– Говорят, что африканские охотники ложатся на землю и начинают дрыгать ногами... – знающе сказала я, гордая своими знаниями, – чтобы выманить диких животных из укрытия. Они начинают любопытствовать, приближаются, а тут их стреляют. Я читала об этом в “Алисе”... – важно сказала я.
Он как раз отдернул голову назад, когда раздался выстрел. И пуля прошла аккурат над его головой.