Суд времени. Выпуски № 01-11

Млечин Леонид Михайлович

Сванидзе:Прошу прощения, «мы» — это кто, Сергей Ервандович?

Кургинян:«Мы» — это, например, «Союз городов-героев», который работал на это с партийными организациями. Это некие, как говорили тогда, «центристские силы в партии».

Сванидзе:Все, понял, продолжайте.

Кургинян:По этому поводу у меня были прямые диалоги с Михаилом Сергеевичем, и мы говорили… и я говорил каждый раз: «Либо вы принимаете документы „Союза городов-героев“ и тогда мы готовы поддерживать вас в виде президента, либо Вы должны перестать генеральным

секретарем партии, которую Вы уничтожаете». Михаил Сергеевич говорил: «Сергей, Сергей, не надо драматизировать». Мы и не додраматизировались. Значит, мы все это видели. Дальше начинается это ГКЧП. Оно начинается в тот момент, когда партия готовится освободиться от Михаила Сергеевича Горбачева как ее лидера, оставив его Президентом — это право народа выбирать, какого Президента он хочет. Партия хотела демократически избавиться от того, кто ее тяготил и кто тяготился ею. Это первый вопрос. Первое, что мы бы сделали в этом случае — мы провели бы ревизию партийных финансов, а также всего остального, уверяю вас. Второй вопрос заключался в том, что Съезд народных депутатов СССР и все силы, которые находились там, тоже готовили свои вполне демократические меры. Для нас, поэтому, ГКЧП был каким-то странным срывом, странным срывом процесса политическими и демократическими методами…

Сванидзе:Ваше время истекло.

Кургинян:…сохранения Советского Союза.

Сванидзе:Ваше время истекло.

Кургинян:Вот что такое ГКЧП.

Сванидзе:Спасибо.

Прошу Вас. Вопрос свидетелю обвинения со стороны защиты.

Млечин:Сергей Ервандович, скажите, ну Вы согласны с тем, что ГКЧП был просто катастрофой для Советского Союза? Результат этого неудачного путча — называйте его, как хотите, — стал катастрофой. Вот после этого сохранить Советский Союз уже было невозможно.

Кургинян:Леонид, он не был… он был не совсем катастрофой, он был игрой. Когда-то, за несколько дней до смерти, я последний раз на «Эхо Москвы»… до смерти Александра Николаевича Яковлева — я еще жив… до смерти Александра Николаевича Яковлева, я встретился с ним на «Эхо Москвы» и теперь могу говорить то, что никому особенно не говорю. Я сказал тогда Александру Николаевичу, что это была игра, и привел аргументы, какая именно это была игра. Да? Он мне по этому поводу на следующий день сказал, что «Сергей, я ночь не спал. Я думал об этом. Ты лишил меня комфортной смерти, потому что я все время думал, что они — одни идиоты, а оказывается, это не идиоты!»

Млечин:Сергей Ервандович, я прошу прощения, вот Вы сказали, что это игра. Я тоже помню эти события — мне совершенно не казалось игрой. Кроме Вас кто-нибудь знал еще, что это игра? Или остальные считали, что это всерьез?

Кургинян:Да, это знали многие. На самом деле…

Млечин:Да? Я не знал тогда ни одного человека, все остальные воспринимали это всерьез. И такое впечатление…

Кургинян:Хорошо, я вам говорю…

Млечин:…что вся страна воспринимала всерьез и развалилась…

Кургинян:Я вам говорю по этому поводу, что не все это

воспринимают. Я имею для этого достаточные прерогативы, как вы понимаете, достаточный вес в той системе. И сейчас слушаете что-то, к чему могли бы прислушаться не с ехидством, а просто с интересом.

Млечин:Я с огромным интересом…

Кургинян:А ну, как я скажу что-нибудь не то, что Вы думаете?

Млечин:Да я с огромным интересом… просто я вспоминаю себя…

Кургинян:Давайте, я скажу…

Млечин:…и помню, что для меня это была не игра…

Кургинян:Леонид…

Млечин:…и для остальных людей была не игра. Мы ж не знали, что…

Кургинян:Леонид, я… Вы — великий человек, и были тогда абсолютно великим, но были другие великие люди. Понятно…

Млечин:Я еще раз повторю, то есть Вам кажется, что вся страна понимала, что это игра, и на самом деле так же играючи реагировала…

Кургинян:Нет, вся страна ничего не понимала.

Млечин:А-а, то есть страна не знала, что это игра?

Кургинян:Нет, страна абсолютно ничего не знала. Элиты играли «под ковром». Страна была застигнута врасплох…

Млечин:Я вот это хотел у Вас услышать, конечно.

Кургинян:…этой игрой, конечно. Эта игра и была игрой на разрушение Советского Союза. Частью этой игры было ГКЧП во всех ее элементах. Игра состояла примерно в следующем…

Млечин:А можно я уточню просто, кто были игроки? Вот тогда если игра, то главные игроки…

Кургинян:Вот, тогда…

Млечин:…Члены ГКЧП? Крючков, председатель КГБ, министр обороны Язов?

Кургинян:Нет, нет, нет, я не могу сказать, что все сидящие здесь люди [на экране показывают членов ГКЧП] понимали, во что они играют. Нет.

Млечин:То есть эти люди не понимали, во что они играют?

Кургинян:Нет, нет, не все эти люди. Я Вам сказал твердо, Леонид, я не…

Млечин:Я просто хотел уточнить.

Кургинян:Я, понимаете, я не… ну, как бы, ну, я не представитель тех слоев общества, которых так легко взять врасплох.

Млечин:Нет, нет…

Кургинян:Да, не надо…

Млечин:А Крючкова-то взяли врасплох, Вы хотите сказать, председателя КГБ?

Кургинян:Нет, Крючкова не взяли врасплох.

Млечин:Не, он знал, что это игра?

Кургинян:Да, Крючков знал, что это игра.

Млечин:А, то есть это с его стороны была игра?

Кургинян:Да.

Млечин:И все остальные члены ГКЧП тоже понимали, что это?

Кургинян:Нет, все остальные члены ГКЧП этого не знали.

Млечин:Знал один Крючков?

Кургинян:Я считаю, что знали несколько человек.

Млечин:А кто еще? Скажите, страшно интересно, правда!