Суд времени. Выпуски № 01-11
Шрифт:
Сванидзе:Сергей Ервандович, Вы дадите возможность ответить свидетелю?
Кургинян:Скажите мне, пожалуйста, это не была боливийская модель?
Сванидзе:Я вынужден…
Кургинян:Это не была латиноамериканизация? Скажите мне, что нет.
Нечаев:Это не была боливийская модель.
Кургинян:Не была латиноамериканизация? Спасибо.
Сванидзе:Андрей Алексеевич, у Вас есть, что ответить на это?
Нечаев:Что?
Сванидзе:У Вас есть, что ответить на это, кроме просто … кроме слова «нет»? Вы более распространенно ответите или… или не готовы?
Нечаев:Нет, ну, понимаете, трудно… трудно отвечать на некие абсолютно отвлеченные… Это не была еще и модель зулусов. Я не читал, правда, монографии о том, что это была боливийская модель и модель зулусов, но, на всякий случай, если Сергей Ервандович найдет такую монографию, я отвечаю, что и моделью зулусов это тоже не было.
Сванидзе:Ну, если я … если я…
Нечаев:Это была…
Сванидзе:Если я правильно понимаю, секундочку, Андрей Алексеевич, если я правильно понял Сергея Ервандовича, он имеет в виду латиноамериканскую модель развития экономики.
Нечаев:Значит, я не знаю, почему он имеет в виду латиноамериканскую модель развития экономики. Хотя вот эта модель сейчас, ну, если мы говорим об аргентинской модели, например, там тоже…
Сванидзе:Сейчас отвечает свидетель, Сергей Ервандович.
Нечаев:Там тоже разные … там тоже разные модели в Латинской Америке, есть чилийская модель — либеральная, есть аргентинская, так что, какую имеет в виду Сергей Ервандович, я не понимаю…
Сванидзе:Он имеет в виду боливийскую.
Нечаев:Боливийской — вообще, нет такой модели, вот экономисты ее не знают. Наверное, он имел… Так вот, аргентинская модель построения гос…
Кургинян:Я имел в виду реформы Джеффри Сакса.
Нечаев:…построения госкапитализма — это как раз то, что делает наша нынешняя власть…
Кургинян:Я знаю, как это сделано.
Нечаев:…и против чего категорически возражал и, главное, возражал действием, Егор Тимурович Гайдар.
Сванидзе:Спасибо, спасибо. У сторон есть право на заключительное слово по итогам трехдневных слушаний. Прошу Вас.
Прошу Вас, сторона защиты.
Млечин:Я… Ваша Честь, всегда сторона обвинения, может быть, сторона обвинения?
Сванидзе:Сторона обвинения не хочет выступать первой.
Кургинян:Нет, почему? Мы хотим выступать. Кому Вы предоставляете слово первому?
Сванидзе:Пожалуйста, Вам.
Кургинян:Хорошо, прекрасно. Спасибо.
Сванидзе:Для суда последовательность не имеет значения.
Кургинян:Я… я полностью передаю возможность для заключительного выступления Виктору Геращенко, по отношению к которому здесь были не вполне тактичные замечания. Которого я бесконечно уважаю за его вклад в финансы и экономику России и Советского Союза и чьему профессиональному мнению я абсолютно доверяю. Я полностью отказываюсь в его пользу.
Сванидзе:Я предоставляю 40 секунд Виктору Владимировичу.
Геращенко:Вы знаете, в свое время, когда я учился в школе, я хотел поступить в юридический институт, который был расположен на углу Герцена. Но его объединили с юридическим факультетом МГУ, который не готовил работников юриспруденции, и мне старшие товарищи сказали: «А, вообще, зачем тебе туда идти? У нас справедливое государство, юристы нам не нужны. Некуда их устраивать после окончания вуза». И я поэтому решил идти в экономический вуз. Поэтому у меня нет как бы вот того пафоса со стороны обвинения, но я хотел бы сделать одно маленькое замечание.
Сванидзе:Мне очень не хочется Вам напоминать о времени…
Геращенко:Да, я прямо заканчиваю. Вот зачем врать-то, Андрюша? Ведь Джеффри Сакс, которого господин Ясин почему-то обозвал выдающимся экономистом, был как раз советником при ведении реформ в Боливии. И он какое-то время вертелся вокруг Гайдара, пока тот не понял, что это не тот человек, и его отправил на сторону.
Сванидзе:Спасибо.
Геращенко:Все.
Нечаев:Вы сами подтвердили, что это была не боливийская модель. Ну, вообще, в чем…
Сванидзе:Прошу прощения…
Геращенко:Я сказал, кто вертелся вокруг Гайдара.
Нечаев:Я не понимаю, в чем… в чем обвинение, в чем… обвинение во лжи? Я не очень понял.
Млечин:Леонид Михайлович, Вы можете произнести сами, а можете предоставить точно так же слово кому-то из Ваших свидетелей.
Млечин:Это были очень интересные три дня слушаний. Я думаю, что они были интересны и для участников заседания и для наших телезрителей. Я должен констатировать, что ни одно из обвинений, предъявленных Егору Тимуровичу Гайдару, не нашло никакого подтверждения здесь, в суде. Ни свидетели обвинения, ни представленные доказательства не подтвердили ни одного из предъявленных ему обвинений. В чем он был виновен? Вот если бы он тогда в 91-м году предпочел научную или публицистическую карьеру, сидел бы здесь сейчас и рассказывал нам бы о ком-то другом, кто взялся бы тогда. И, возможно, и я даже уверен, сделал бы это значительно хуже, и мы жили бы сегодня хуже. И Егор Тимурович бы прекрасно анализировал, почему это не удалось. Но он взялся. Он взялся в очень трудных, тяжелых, невыносимых и немыслимых обстоятельствах. Этот человек ничего на этом не заработал. Он ничего не украл, не унес, и, вообще, ничего не использовал в личных целях. Он делал это для страны и делал все, что он мог. И это доказали наши свидетели. И он невиновен, Ваша Честь.
Сванидзе:Спасибо. Сейчас мы прекращаем голосование нашей телевизионной аудитории.
Начинаем голосование в зале. Итак, вопрос: «Гайдар: созидатель или разрушитель?»
Созидатель — 39 %
Разрушитель — 61 %
Сванидзе:Итак, «Гайдар — созидатель» — так считает 39 % нашего зала, и «Гайдар — разрушитель» — так считает 61 % сидящих в нашем зале.
Сейчас короткий перерыв, после чего мы узнаем результаты телевизионного голосования.