Судьба Вайлет и Люка
Шрифт:
— Ты никогда не была на них?
Я качаю головой, поворачиваясь к нему лицом, чтобы посмотреть на него.
— Не-а. Никогда. Я уже говорила тебе, что у меня никогда не было никого в моей жизни, и ходить на свидания означало бы впускать людей.
Уголки его губ поднимаются вверх в довольной улыбке, которая не выглядит странно на его лице, но все же ошеломляет.
— Спасибо за полезную информацию. Это означает, что твои ожидания будут не напрасны.
Я закатываю глаза и игриво щипаю его за руку.
— Смелый, ха-ха, ты с ума сошел…
Прикосновение его губ заставляет
Наконец, он отстраняется.
— Видишь, простота не так уж и плоха, верно? — говорит он, лаская пальцем мою скулу.
Я киваю, соглашаясь, потому что сейчас дело не в адреналине. Или насколько опасным я считала Люка или до сих пор думаю, что он может таким быть. Дело не в том, насколько он напорист. Или спасение, которое он дает мне. Я с ним, потому что я хочу быть с ним. Я хочу быть здесь. И я обещаю держаться за эту мысль всю ночь.
Люк
Я даже не знаю, почему я это сказал. Я не встречаюсь, но в то же время я не преследую одну и ту же девушку, не стучу в двери, потому что думаю, что она трахается с каким-то другим парнем. Вайолет другая. Я с ней другой. И либо я могу продолжать чувствовать, что теряю контроль, либо я могу попытаться восстановить свою структуру и делать все обычным, простым способом, напиваясь, трахаясь и спасаясь.
Мы планируем пойти куда-нибудь, а потом я принимаю душ, переодеваюсь в чистую рубашку и джинсы, надеваю кожаный ремешок с надписью «Искупление». Затем я трачу остаток дня на уборку дома, а она остается в комнате, приводя в порядок свои вещи. Я стараюсь не употреблять алкоголь по трем причинам: во-первых, я должен быть достаточно трезвым, чтобы водить машину; во-вторых, я хочу быть в курсе всего, что происходит, чувствовать это, жить этим, потому что, если я собираюсь сделать это, быть с ней, я сделаю это стоящим моей трезвости; и в-третьих, я не хочу, чтобы она проверяла мой инсулин и помогала мне с таблетками, потому что я не могу обходиться без своего «Джека Дэниэлса» перед сном.
Хотя, я не собираюсь просто бросать холодную индейку. Я предпочитаю пиво и пью только вторую бутылку, когда Сет выходит около трех-четырех часов с похмельным, но в то же время с веселым видом.
— Повеселились прошлой ночью? — спрашивает он с предположением в голосе, доставая из холодильника кувшин апельсинового сока.
— Так же, как и всегда, — говорю я, передвигая коробку с книгами, которую никто не удосужился распаковать, с пола на кофейный столик.
— Да, но обычно с девушками, с которыми легко. — Он откручивает крышку от апельсинового сока. — Прошлой ночью ты охотился на лисицу.
Срываю ленту с верхней части коробки.
— Мне бы очень хотелось, чтобы ты перестал ее так называть.
Он делает глоток и вытирает рот тыльной стороной ладони.
— А ты ее защищаешь? — Он закрывает крышку и открывает дверцу холодильника. — Если бы я не знал тебя, я бы предположил, что у тебя есть чувства к лисице.
— Ее зовут Вайолет, —
Это ошеломляет его, у него отвисает челюсть.
— Господи, ты серьезно.
Я ерзаю под его осуждающим взглядом, вынимая стопку книг из коробки.
— Можем ли мы просто отпустить это? Я уже достаточно запутался, и последнее, что я хочу делать, это говорить об этом.
Он ставит апельсиновый сок обратно в холодильник и закрывает дверь.
— Так что ты собираешься с этим делать?
Я бросаю стопку книг на стол.
— О чем ты?
— О твоих чувствах к ней.
Я качаю головой, желая, чтобы остановился.
— Я веду ее на свидание.
Я слышу, как он хихикает себе под нос.
— Ну, это нормально с твоей стороны.
— Да, я подумал, что стоит попробовать. Посмотрим, понравится ли мне это.
— Я уверен, что так и будет, — поддразнивает он. Он идет в гостиную, проводя пальцами по волосам. — Хорошо, так как я точно знаю, что ты идиот, когда дело доходит до отношений и свиданий, я дам тебе несколько советов. Отвези ее в какое-нибудь хорошее место и не пытайся трахнуть ее в своем грузовике.
— Я не полный идиот, — говорю я. — Я понимаю.
Он прислоняется к музыкальному центру, скрестив руки на груди.
— Я знаю, что ты не идиот, но за последний год я стал свидетелем того, как сильно ты любишь трахаться с любой проходящей девушкой, и как большинство из них очень хотят дать тебе именно то, что ты хочешь. И обычно, в такой ситуации, как свидание, все происходит не так. Ты должен приложить к этому усилия.
Я чешу затылок.
— Насколько много усилий?
Он указывает большим пальцем на дверь спальни.
— С ней, наверное, много.
— Я думал, ты был уверен, что она шлюха, — напоминаю я ему.
— Ну, может быть, я немного драматизировал. А вчера вечером Грейсон сказал мне, чтобы я оставил ее, потому что считает ее уязвимой. — Он поднимает руки, когда отступает. — Я не понимаю, почему, и он не сказал тебе, но как хороший парень я собираюсь это сделать. — Он останавливается в дверях. — Ты должен всегда помнить об этом.
Я закатываю глаза.
— Спасибо.
— Без проблем. — Он оставляет меня одного распаковывать коробки, и чем больше я это делаю, тем спокойнее я чувствую себя, выходя из своей обычной зоны комфорта сегодня вечером.
Я продолжаю разбирать коробки и наводить порядок в доме примерно до пяти часов, останавливаясь на второй кружке пива, и к тому времени, когда я стучу в дверь, чтобы узнать, готова ли Вайолет, моя голова уже тревожно ясна. Часть меня надеется, что она откажется от нашего свидания, потому что я нервничаю и ненавижу это. Все, что сказал Сет, проносится у меня в голове, как поезд, который вот-вот разобьется. Я иду против всего, во что я когда-либо верил об отношениях, и я собираюсь заняться этим с девушкой, у которой есть проблемы. Я видел ее уязвимую сторону, о которой говорил Сет, беспомощную сторону, которая живет под ее жесткостью, и быть вовлеченным в это означает взять на себя ответственность.