Судьба всегда звонит дважды
Шрифт:
У Баса ощущение, что он не просто какой-то Василий, а целый василиск. И под его взглядом Маша цепенеет. Только что эти красивые губы улыбались - и вот они сжались в тонкую линию. Только что в этих глазах был живой интерес к беседе и собеседнику - и вот они холодны и будто безжизненны. И останавливается она резко, словно налетев на невидимую стену. Так что ее спутник успевает сделать еще пару шагов, прежде чем понимает, что идет он далее один. Останавливается, недоуменно переводит взгляд с Маши на него,
– Мария?..
– вопросительно.
– Идите, Стас Саныч, я вас догоню.
– Точно?
– этот "Стас Саныч" смотрит на Баса внимательно-изучающе. Черт, Машку стерегут как наследницу трона!
– Абсолютно, - кивает Маша, демонстрируя самый настоящий poker face.
И вот они остаются наедине. Бас встает, собрав всю волю в кулак, чтобы не поморщиться. От Маши веет холодом, словно от ледника. Где тот веселый жизнерадостный человечек, которого он знал? Где та красивая улыбчивая девушка? Что он должен сказать, чтобы вернуть ее?
– Маша, я не знал, как еще до тебя... хм... достучаться. Поэтому приехал вот... лично. Чтобы извиниться.
Она смотрит на него все с тем же poker face. И молчит. Никто ему задачу упрощать не собирается.
– Маша, я прошу тебя... Я поступил ужасно, я знаю. У меня было какое-то... помрачение рассудка, что ли! Сам не знаю, кто меня за язык дернул. Я так не думал, Маш, правда. Извини меня, пожалуйста.
Он думает, что бы еще сказать, но Маша вдруг нарушает молчание.
– Знаешь, для такого разговорчивого мудака, каким ты был в прошлый раз, сегодня ты крайне немногословен.
– Что?!
– Ты меня прекрасно понял, - отвечает Маша спокойно.
– Ни видеть, ни слышать тебя я больше не желаю. Сделай одолжение - исчезни из моей жизни.
– Маша, пожалуйста...
– он еще не верит, что все потеряно.
– Просто. Исчезни. Немедленно.
Сказано негромко, ровно, спокойно. И именно поэтому он верит. Колени банально подкашиваются, но он должен уйти, действительно должен. Он не может видеть ТАКИХ ее глаз, слишком больно. А ведь он помнит другое в ее глазах, и долго еще помнить... будет.
Отвернулся, пошел. Медленно и хромая, но сил притворяться сильным и прежним уже нет. И ее голос в спину, неожиданно:
– Литвинский, не надо тут мне хромать и на жалость давить. Неубедительно. Не верю.
Он вздрогнул, словно от пощечины. Больно, очень больно. И несправедливо. Но, наверное, он это заслужил. Губу прикусил до соленого привкуса во рту, но пошел ровно, лишь лицо искажала гримаса боли под каждый шаг. Но лица она не видит. А спина у него прямая.
Свернув за угол дома, в два последних шага привалился к стене, а потом по стенке этого же дома и сполз вниз. Сел прямо на асфальт, головой в согнутые колени, руки на затылок. Так и сидел, долго-долго. Кто-то над ним периодически что-то говорил, про совсем распустившуюся молодежь, про то, что его надо в вытрезвитель сдать... Ему было совсем, совершенно все равно. Все ерунда по сравнению с тем, как больно. Ногам. Но больше - сердцу.
_______________
– Тихомиров, ты что с парнем сделал?
– С каким?
– Дмитрий невозмутимо разливает коньяк по бокалам.
– С каким-каким... С Машкиным!
– А ты... ты где его видел?
– Да сидел на скамеечке - ни живой, ни мертвый. Не стыдно детей обижать?
– Детей?! Стасян, таких детей я сам в детстве убивал. Из рогатки. Так, стоп, - спохватывается Тихомиров.
– Так что, Маша с ним осталась? Ты их оставил вдвоем?!
– Дал возможность Маше добить то, что не добил папа, - не остается в долгу Соловьев.
Ответить Тихомиров не успевает - трель звонка мешает. Торопливо выходит в коридор.
– Машенька, как ты?
– Я в порядке, па, - Маша действительно невозмутима.
– А ты мне опять сэнсея спаиваешь? Я Стаса Александровича по делу пригласила, а вы опять... сразу за коньяк!
– Машуль, - из-за спины Тихомирова в прихожую протискивается Соловьев.
– Нам с твоим отцом это как слону дробина. Ну, что ты там показать хотела?
– Пойдемте ко мне, - деловито кивает Маша.
– Я вот хотела спросить, как такого эффекта добиться? Подозреваю, что на длинной выдержке, но что-то там еще... А у меня не получается, никак.
Тихомиров озадаченно хмурится, глядя в спину дочери, уводящей к ноутбуку своего учителя. Неужели действительно одумалась? А затем перехватывает взгляд жены. Даша качает головой.
– Я ей не верю.
Сам Дмитрий не знает, что и думать.
________________
– Ну что, сын, пирогов бабушкиных наелся?
Артем Борисович был слегка озадачен таким скоропалительным приездом Василия в Россию. Сам Артем уехал спустя неделю после операции сына. Его хлопотное хозяйство никак не желало функционировать как надо без бдительного ока господина начальника, да и сам Артем уверен был, что лучше Маши за Василием не присмотрит никто, а они с Арлетт больше мешают, чем помогают. По крайней мере, он точно. Ну, а теперь... может, и к лучшему, что Васька приехал.
– Типа того, - Бас отвечает совсем невесело, несмотря на бодрый голос отца в телефонной трубке.
– Ну, тогда давай ко мне. Семен Аркадьевич ждет.
– Какой еще Аркадьевич?
– на самом деле, ему абсолютно все равно.
– Какой надо Аркадьевич! Давай, бери билет и прилетай. Ждем тебя!
– Пап, пожалей мой травмированный мозг и перестань говорить загадками. Кто этот Семен Аркадьевич и зачем он меня ждет?