Сумерки (Размышления о судьбе России)

Яковлев Александр Николаевич

15 мая 1964 года Родзинский в беседе со мной рассказал, что оба письма, адресованные Николаю, написал он сам. Французский текст диктовал ему член коллегии ЧК Войков, впоследствии советский дипломат, убитый в Польше.

Итак, по плану, ровно в полночь во двор особняка должен был приехать на грузовике (для вывоза казненных) рабочий

Верх-Исетского завода Петр Ермаков. Однако машина при­шла с опозданием на полтора часа. Обитатели дома спали. Когда приехал грузовик, комендант разбудил доктора Ботки­на. В связи с тем, сказали ему, что в городе неспокойно, не­обходимо перевести всех из верхнего этажа в нижний (полу­подвал).

Боткин отправился будить царскую семью и всех ос­тальных, а комендант собрал отряд из 12 человек, который должен был привести приговор в исполнение.

Примерно в два часа ночи исполнители собрались в ниж­ней комнате. Юровский свел по лестнице царскую семью в комнату, предназначенную для расстрела. Романовы ни о чем не догадывались. Николай нес на руках сына Алексея, кото­рый незадолго перед этим повредил ногу и не мог ходить. Ос­тальные несли с собой подушки и разные мелкие вещи.

Войдя в пустую нижнюю комнату, Александра спросила:

— Что же, и стула нет? Разве и сесть нельзя?

Комендант приказал внести два стула. Николай посадил

на один из них сына. На другой, подложив подушку, села ца­рица. Остальным комендант приказал встать в ряд. В ком­нате было полутемно. Светила одна маленькая лампа. Ког­да все были в сборе, в комнату вошли остальные люди из команды.

— Ваши родственники в Европе, — сказал Юровский, об­ращаясь к Николаю, — продолжают наступление на Совет­скую Россию. Исполком Уральского Совета постановил вас расстрелять!

После этих слов Николай оглянулся на семью и растерян­но спросил:

— Что, что?

Несколько секунд продолжалось замешательство, послы­шались несвязные восклицания, затем команда открыла огонь. Стрельба продолжалась несколько минут и шла беспо­рядочно, причем в маленьком помещении пули летели рико­шетом от каменных стен. Некоторые из участников казни стреляли через порог комнаты. Юровский утверждает, что в царя стрелял он сам, то же подтвердили и свидетели на следствии у колчаковцев: «Царя убил комендант Юровский...»

В связи с тем, что автор письма Медведев на беседе со мной в ЦК КПСС поставил вопрос о розыске места захороне­ния царской семьи и возможном вскрытии могилы, мне при­шлось обратиться к материалам, касающимся и этого воп­роса.

Первым захоронением расстрелянных занимался чекист Ермаков. В три часа ночи трупы на грузовой машине были вывезены в район деревни Коптяки, в 18 километрах от

Свердловска. Неподалеку от дороги нашли старый шурф. Ко­лодец был неглубоким (3,5 аршина). В шахте скопилось на ар­шин воды. Было решено раздеть трупы и сбросить их в коло­дец.

Вот что пишет об этом Юровский: «Когда стали разде­вать одну из девиц, увидели корсет, местами разорванный пулями, в отверстии были видны бриллианты. Команда при­ступила к раздеванию и сжиганию. На Александре Федоровне оказался целый жемчужный пояс, сделанный из нескольких ожерелий, зашитых в полотно, и кусок золотой проволоки ве­сом около фунта. Бриллианты и ценности тут же выпары­вались. Их набралось около 0,5 пуда. Это было похоронено на Алапаевском заводе в одном из домиков в подполье, в 1919 го­ду откопано и привезено в Москву. Сложив все ценное в сум­ки, остальное, найденное на трупах, сожгли, а самые трупы опустили в шахту. При этом кое-что

из ценных вещей, чья-то брошь, вставная челюсть, были обронены». После этого была сделана попытка обрушить стены шахты с по­мощью ручных гранат. При этом часть трупов была повреж­дена.

О том, почему вблизи деревни Коптяки колчаковцам не удалось найти ни одного трупа членов царской фамилии, рас­сказал мне 15 мая 1964 года Родзинский. Когда руководите­лям Уральского совета утром 17 июля стало известно, где и как захоронен Николай и его семья, они пришли к выводу, что место это ненадежное и может быть обнаружено. Поэтому Юровскому и Родзинскому было дано задание укрыть трупы в другом месте. Родзинский рассказал также, что когда но­вая команда прибыла на место и извлекла трупы из колодца, то оказалось, что холодная подземная вода смыла кровь. Пе­ред ними лежали готовые «чудотворные мощи». Очевидно, состав воды и температура были таковы, что трупы могли бы сохраниться в этой шахте долгое время. Решили искать другое место. Это было уже 18 июля. Поехали искать более отдаленные и глубокие шахты, но по дороге грузовик за­стрял в топкой трясине. Тогда решили захоронить царскую семью прямо в этом топком месте на Коптяковской дороге. Вырыли в торфе большие ямы и перед захоронением трупы облили серной кислотой, чтобы их невозможно было узнать. Часть трупов, облив керосином, сожгли. Эта операция про­должалась до 19 июля. Затем останки сложили в яму, присы­пали землей и заложили шпалами. Несколько раз проехали, следов ямы не осталось.

17 июля Уральский совет сообщил телеграммой во ВЦИК о расстреле царя. Эта телеграмма и обсуждалась на заседании

18 июля. По словам Медведева, 20 июля 1918 года Белоборо­дов получил телеграмму от Свердлова, в которой говорилось о том, что ВЦИК признал решение о казни Романова пра­вильным. На следующий день газета «Уральский рабочий» со­общила, что Николай II расстрелян, а его семья «укрыта в надежном месте». 19 июля газета «Известия» сообщила:

«Расстрел Николая Романова

...В последние дни столице Красного Урала Екатеринбур­гу серьезно угрожала опасность приближения чехословацких банд. В то же время был раскрыт новый заговор контррево­люционеров, имевший целью вырвать из рук советской влас­ти коронованного палача. Ввиду этого Президиум Уральско­го областного Совета постановил расстрелять Николая Романова, что и приведено в исполнение 16 июля. Жена и сын Николая Романова отправлены в надежное место. Доку­менты о раскрытом заговоре высланы в Москву со специ­альным курьером... В последнее время предполагалось пре­дать бывшего царя суду за все его преступления против народа, и только события последнего времени помешали осуществлению этого».

И тут обычное вранье новой власти — расстрелян только царь, все другие укрыты «в надежном месте». Уж куда на­дежнее — топкое болото.

В 1918 году архивы Уральской ЧК о расстреле семьи Ро­мановых (весом в 16 пудов) были привезены в Москву Ерма­ковым и сданы в ВЧК через Владимирского. Я неоднократно просил руководителей КГБ поискать эти архивы, но обнару­жить их не удалось.

Моя записка Хрущеву была направлена в ЦК б июня 1964 года. Через некоторое время было получено указание подготовить дополнительную записку с предложениями. Ее подписал Ильичев. Но тут подоспел октябрьский пленум ЦК, освободивший Хрущева со всех постов. Интерес к расстрелу царской семьи пропал. Пистолеты я сдал в комендатуру ЦК. О своей записке забыл. И только в августе 1965 года, разби­раясь в своем сейфе, я обнаружил все эти документы и на­правил их в Институт марксизма-ленинизма. Приведу мою сопроводиловку полностью.