Сумерки
Шрифт:
Я не ответила. Бравада постепенно испарялась, я чувствовала, что скоро его ликование закончится. В любом случае, оно не имело никакого отношения ко мне. Что за слава и геройство — одержать верх надо мной, слабым человеческим существом?
— Не возражаешь, если я сам оставлю твоему Эдварду маленькое послание?
Он сделал шаг назад и прикоснулся к цифровой видео-камере, установленной на верху стерео-колонки. Горел красный огонёк — камера работала. Он некоторое время настраивал её, расширяя кадр. Я не отрываясь, в ужасе смотрела на него.
— Прости, но я уверен, что, увидев это, он бросится в погоню за мной. Не
Он с улыбкой шагнул ко мне.
— Прежде, чем мы начнём…
Я почувствовала, как к горлу подступает тошнота. Происходило что-то, чего я не ожидала.
— А ещё я хотел бы кое во что ткнуть его носом. Истина всё время была у него перед глазами, и я боялся, что Эдвард сообразит, что к чему, и испортит мне удовольствие. Это случилось очень давно, сотню лет назад. Первый и единственный раз, когда добыча ускользнула от меня.
Видишь ли, один древний вампир, по-идиотски увлечённый некой прелестной девчушкой, сделал выбор, на который не решился твой слабак Эдвард. Поняв, что я охочусь за его маленькой подружкой, старик похитил её из сумасшедшего дома, в котором работал. Никогда не смогу понять ту одержимую привязанность, которую вампиры иногда испытывают по отношению к людям. Освободив, он сделал её неуязвимой. Бедная малышка, наверное, даже не почувствовала боли — её слишком долго держали в тёмной клетушке. Несколько сотен лет назад её заживо сожгли бы на костре за её видения. А в начале девятнадцатого века для таких созданий уже придумали психбольницы и шокотерапию. Когда она открыла глаза, сильная в своей новой юности, для неё всё было так, словно раньше она никогда не видела солнца. Старый дурак превратил её в неуязвимую молодую вампиршу, лишив меня добычи, — он вздохнул. — А старика я в отместку уничтожил.
— Элис, — потрясённо выдохнула я.
— Да, твоя маленькая подружка. Я был очень удивлён, когда увидел её на площадке. Так что думаю, у её клана будет в этой истории небольшой утешительный приз. Я получил тебя, но у них есть она — единственная жертва, которая от меня ускользнула. Для них это даже почётно. И она так восхитительно пахла, до сих пор жалею, что не попробовал, даже лучше, чем ты. Прости, не хотел тебя обидеть. У тебя очень приятный запах, как будто цветочный …
Ищейка шагнул вперёд и оказался в нескольких дюймах от меня. Взял прядь моих волос и осторожно понюхал. Аккуратно вернул прядь на прежнее место, и я почувствовала касание его холодных рук на своей шее. Быстро провёл большим пальцем по моей щеке, с любопытством глядя на меня. Безумно хотелось убежать, но я застыла, как замороженная, не в силах даже уклониться от его прикосновений.
— Нет, — пробормотал он себе под нос и опустил руку, — не понимаю. — Ну, что же, полагаю, нам пора покончить со всем этим. А потом я могу позвонить твоим друзьям и сообщить, где искать тебя и моё небольшое послание.
Теперь меня по-настоящему тошнило. Боль приближалась — я отчётливо видела это в его глазах. Ему недостаточно будет просто выиграть, насытиться и уйти. Быстрого финала, на который я рассчитывала, не будет. Затряслись колени, и я испугалась, что сейчас упаду.
Он отступил и обошёл меня по кругу, словно осматривая
Затем резко наклонился вперёд, словно изготовившись к прыжку — я уже видела это движение раньше. Доброжелательная улыбка становилась всё шире, пока не превратилась в оскал, обнаживший сверкающие зубы.
Я ничего не могла с собой поделать — попыталась бежать, понимая, что это бесполезно, что ноги дрожат и не слушаются. Но страх победил, и я бросилась к запасному выходу.
В то же мгновение охотник оказался передо мной и нанёс сокрушительный удар в грудь — не знаю, рукой или ногой, движение было слишком быстрым. Я отлетела в сторону и услышала звон разбитого моей головой зеркала. На меня обрушились осколки.
Я была слишком оглушена, чтобы чувствовать боль. И уже не могла дышать.
Он медленно двинулся ко мне.
— Весьма эффектно, — он вновь перешёл на дружеский тон. — Я так и думал, что из этого зала получится очень выразительная декорация к моему фильму. Потому я его и выбрал для нашей встречи. Само совершенство, не правда ли?
Я не ответила, встала на четвереньки и поползла по направлению к другой двери.
Он мгновенно оказался рядом и со всего размаху наступил мне на ногу. Я услышала тошнотворный треск раньше, чем почувствовала боль, и не смогла сдержать пронзительный крик. Я выгнулась, пытаясь дотянуться до раны, а мучитель с улыбкой возвышался надо мной.
— Как насчёт последней просьбы умирающего? — ласково спросил он и пнул сломанную ногу. Раздался душераздирающий вопль, и я в ужасе осознала, что кричу я сама.
— Может быть, лучше попросишь Эдварда отомстить? — подсказал он.
— Нет! — прохрипела я. — Нет, Эдвард, не надо, — страшный удар в лицо отбросил меня обратно к разбитому зеркалу.
Новая боль заставила меня забыть про ногу — осколок стекла вонзился в кожу на голове, и по волосам с устрашающей скоростью потекла тёплая влага. Я чувствовала, как она впитывается в ткань рубашки и капает на деревянный пол. Желудок скрутило от запаха.
Сквозь тошноту и головокружение я заметила нечто, давшее мне последнюю крупицу надежды. В его прежде спокойных глазах загорелось неконтролируемое желание. Кровь — алый поток, заливающий мою рубашку и пол — пробудила в нём острую жажду. Все прежние намерения были забыты — он едва сдерживал себя.
«Пусть же это произойдёт быстро», — взмолилась я, пока жизнь вытекала из тела. Веки медленно смыкались.
Словно из-под толщи воды я услышала финальный рык охотника. Перед глазами возник длинный тоннель, и по нему ко мне приближалась мрачная тень. Последним усилием я инстинктивно прикрыла лицо рукой. Глаза закрылись, и тёмные волны повлекли меня за собой.
23. Ангел
Я грезила, уносимая течением.
Погружаясь в мрачные глубины, я услышала самый блаженный из звуков, какие могло сотворить моё воображение — прекрасный, дарящий надежду и одновременно жуткий. Иной рык — глубокий, дикий рёв, в котором бушевал гнев. В поднятой руке полыхнула острая боль, почти вытолкнувшая меня на поверхность, но я не могла отыскать путь, не могла открыть глаза.
А потом поняла, что пришла смерть.
Потому что сквозь толщу воды пробивался голос ангела, звавший меня по имени и манивший в тот единственный рай, которого я желала.