Сумрачная Антология
Шрифт:
– Что там у тебя случилось? Не спится, что ли?
Она произнесла это не громко. Намеренно! Наверняка думая, что если девушка проснулась, то услышит в любом случае, а если все еще спит, то ее не потревожит этот тихий вопрос. Яна, лихорадочно соображая, что делать, выбрала первое.
Как можно более слабым голосом она произнесла, делая вид, что ворочается и потягивается:
– Извините, что вы сказали?
Старуха припала на одну ногу, наклонившись вперед, вглядываясь в темноту. Она явно прислушивалась, а затем размеренно проговорила:
– Я тут по хозяйству суету навожу. Не обращай внимания на шум. Спи, спи, моя хорошая.
Девушка пробормотала что-то вроде согласия и затихла, вернувшись на всякий случай обратно на лежанку. Но теперь и речь не могло идти о том, что уснуть! Единственной напряженной мыслью было отчаянное желание очутиться подальше отсюда.
Как хорошо, что она вернулась на свое место!
Стоило ей для вида устроиться под пледом, как из-за печи медленно показалась темная голова в платке. Старуха так тихо подкралась! А ведь в ней невозможно было и заподозрить подобную прыть. Ее дыхание стало почти бесшумным, а пальцы плавно легли на угол печи, оцарапав камни длинными ногтями.
Девушка наблюдала за ней из темного угла, приоткрыв глаза, стараясь дышать так, как это делают спящие люди. Она рассчитывала, что хозяйка послушает и отойдет, но та внезапно выставила руку вперед с горящей свечой, которую прятала все это время позади себя.
Зажженного маленького огарка хватило, чтобы осветить неподвижно лежащую гостью. Она едва успела зажмуриться и сделать вид, что безмятежно погружена в сон.
Сквозь сомкнутые веки Яна прямо-таки ощутила пристальный немигающий взгляд старухи. Затем до нее снова донесся зловещий шепот, который повторил то, что она уже слышала недавно:
– Спи-и-ишь? Спи-и-и-и…
Как же хотелось сию же минуту вскочить, оттолкнуть жуткую старуху и броситься прочь из этого кошмарного убежища, в которое она вошла по доброй воле. Но девушка продолжала притворяться спящей, собрав всю волю и выдержку, чтобы не закричать.
Наконец шумное, чуть булькающее дыхание смолкло, и хозяйка дома убралась восвояси.
Через минуту возня на кухне продолжилась: нож яростно постукивал о разделочную доску и что-то резал, следуя своему определенному ритму, под еле слышные протяжные завывания старухи.
Дверь отрывисто хлопнула. Повеяло октябрьской прохладой.
Яна замерла, напряженно вслушиваясь в повисшую тишину. Кто-то встал на пороге, чтобы спросить приглушенным мужским голосом:
– Все ли готово?
Видимо, хозяйка кивнула. Снова послышалось нездоровое отрывистое хихиканье. Оно начало действовать Яне на нервы. Ледяной испуг, сковавший мертвой хваткой, постепенно менялся на растущее раздражение.
– Посмотри, как я все устроил, – пробасил мужчина, еще держа дверь открытой.
Старуха отложила нож. Яна услышала, как он звякнул, а затем раздались шаги по направлению к выходу. Дверь хлопнула, и вновь воцарилась зловещая тишина.
Девушка отшвырнула плед, вскочила на ноги и выглянула из-за печи: в доме никого не было. Она схватила куртку, набрасывая ее на ходу, и подошла ближе к столу.
На нем лежал, чуть поблескивая, огромный нож или, скорее, тесак, а рядом – горка нарезанных овощей. В глиняном горшке Яна обнаружила мелко рубленые кусочки мяса темного цвета, похожее на говяжье. Хозяева, видно, готовились к сытной трапезе. Комнату сейчас освещала одна толстая кривая свеча.
Яна пригнулась, чтобы тень не выдала ее, подбежала к одному из окон и выглянула наружу. Этой стороной дом выходил на темные заросли, так что она не смогла толком ничего разобрать. А вот с противоположной стороны, в другом окошке, картина предстала куда более ясной.
На полянке, усеянной множеством уже знакомых небольших домиков с крышами, она увидела хозяев, стоявших над вырытой ямой прямоугольной формы.
Вокруг горело не менее двух дюжин масляных ламп, отчего было довольно светло. Огонь окрашивал ползущий туман в желтовато-белый цвет, а тот смешивался с потоками горячего воздуха, превращая лица мужчины и женщины в жуткие нечеловеческие маски.
Яна, которой довелось прежде только слышать хозяина дома, впервые могла разглядеть его как следует.
Он также был стар, как и его жена, но куда более высок и крепок. Длинная седая борода спускалась ему на грудь. Темная одежда не скрывала коренастую фигуру. Девушку немного поразили его чуть удлиненные сильные руки, которыми он, казалось, мог бы удушить быка, если бы захотел.
Они опустили в яму подобие настила из связанных между собой березовых веток, а затем старуха взяла кувшин, вылила часть содержимого в чернеющее углубление в земле и что-то выкрикнула.
Настал час бежать отсюда со всех ног!
Покинуть этот подозрительный дом с его обитателями, которые, как выяснилось, терпеть не могут незваных гостей и готовы сделать с ними что-то нехорошее. От предположений, что именно здесь делают с такими, как она, по коже шел противный и будоражащий мороз.
Только бы выйти незамеченной и добраться до машины!
Спущенное колесо девушку уже не волновало. Уж как-нибудь она выедет отсюда, лишь бы сама машина оказалась на ходу. Навигатор в телефоне по-прежнему вел себя очень странно. Курсор метался из стороны в сторону и крутился как заведенный. При попытках сделать звонок, шел сброс.
Яна снова присела, чтобы не мелькать в открытых окнах, и, нагнувшись в три погибели, добралась до входной двери, через которую доносились протяжные горловые звуки. Это старик заунывно пел свою диковатую песню на непонятном языке.
Девушка потянулась к дверной ручке, сделанной из толстой полоски кожи и прибитой гвоздями к доскам. Сквозь образовавшуюся щель она выглянула наружу.
Чуть левее разливался свет. Оттуда же доносилось пение старика. Яна приоткрыла дверь и выскользнула на крыльцо. Ключи от машины и телефон болтались в кармане куртки, и девушка придерживала их, чтобы они ни в коем случае не выпали.