Супермодель в лучах смерти
Шрифт:
Павел выбрал второе.
Турецкий берег с его проливами, бухтой Золотой Рог, днем и ночью залитой фантастическим светом, и Мраморное море остались за кормой белоснежного красавца-лайнера «Орфей». Графу было не до красот за бортом. Он бесцельно слонялся из бара в бар, обдумывая свое незавидное положение.
На корабле же вовсю шло веселье, тон которому задавал конкурс супермоделей, превращенный стараниями и опытом Леонтовича в увлекательное шоу. Пассажиры находились в постоянном возбуждении. Конкурсантки крутились между ними, озабоченные своими проблемами. Эстрадники, сгрудившись вокруг Полины,
Полина вела себя как истинная звезда. Ее молодой муж старался не засматриваться на пожирающих его глазами накрашенных дам, взятых в круиз богатыми любовниками. Те, в свою очередь, проклинали в душе тот день, когда решили путешествовать не в одиночестве, а с подругами. И одинокая, редко возникающая фигура графа Павла Нессельроде будила в них зависть и желание узнать, скольким девушкам на судне он откроет свои объятия.
Поэтому его отсутствие породило немало слухов. Подогревались они еще и тем, что Люба ходила на все репетиции одна с грустными, страдающими глазами. Ее, бедняжку, приближенную и брошенную бессердечным графом, стали жалеть все — и зрители, и члены жюри. Уже было ясно, что на заключительном показе в Афинах она одна из явных претенденток на титул «Мисс очарование». Многие считали такое решение несправедливым, но гуманным.
Появление графа, естественно, не осталось незамеченным. Высокий, слегка осунувшийся, в белом клубном пиджаке с бронзовыми пуговицами, он рассеянно улыбался и казался слишком бледным на фоне успевших загореть полнокровных мужчин. Интеллигентно извиняющаяся улыбка на его тонких губах при всей демократичности не позволяла лезть к нему с расспросами. Так он и скользил по кораблю аристократической загадкой.
В баре «Сафо», куда он случайно забрел и хотел было повернуть назад, вспомнив о гадкой попытке Татьяны уложить его в койку Пии, он неожиданно увидел Леонтовича в компании с Лорой-гестапо. Она, непременная участница графовых ночных кошмаров, улыбалась шоумену бесцветными плоскими губами и позволяла ласкать протянутую ему руку.
Павел почувствовал, как в его жилах закипает кровь при воспоминании, на что способна эта бестия. Он не мог допустить, чтобы на его глазах Леонтович сам лез в страшный капкан.
Поэтому граф с застывшей широкой улыбкой подошел к их столику. Леонтович искренне обрадовался. Его обычно грустные, затененные пушистыми ресницами глаза были наполнены добрым светом, скорее присущим детям, нежели пожившим мужчинам. Кончики его длинных обвислых усов, казалось, улыбались вместе с уголками полных губ.
— Граф, нельзя же так театрально исчезать! Вокруг разговоры, словно ты — самая яркая звезда моего конкурса! А между тем, событий в море — просто море! Ты знаком?
Не отпуская руки Лоры-гестапо, он приподнялся и представил:
— Лариса Павлова, а впрочем, вы наверняка знакомы.
— Знакомы, — подтвердила Лариса.
Павел кивнул головой.
— Посиди с нами, — предложил Леонтович. — Редкий случай, когда можно немного расслабиться. Говорят, ты заболел?
— Что-то случилось со сном. И спать не спал, и проснуться не мог. Все время преследовала какая-то
Услышав это выражение, Лариса вздрогнула, что не могло ускользнуть от наметанного глаза Леонтовича. Он тут же внимательно посмотрел на графа. Павел потупил взгляд, отвернулся и заказал себе кофе.
— Я где-то слышала это выражение, — как бы оправдываясь, объяснила Лариса.
— Давайте-ка выпьем все вместе, мне бы хотелось бывать почаще в такой узкой компании, — неожиданно бодро воскликнул шоумен и показал официанту на бутылку «Метаксы». Она мгновенно оказалась на столе.
Павел решил взять себя в руки и не выдавать своего отношения к Ларисе. Даже выпил за ее красоту, о которой в тосте сообщил ему Леонтович.
Она кисло улыбнулась и решительно выпила.
— Единственная женщина на корабле, возникшая передо мной, словно из морского бриза, — продолжил шоумен. — Давно я не видел столь одухотворенного женского лица, оно пронизано какой-то неземной страстью. Не правда ли, граф?
Вопрос Леонтовича скорее заключал в себе намек на возможные отношения между Павлом и Ларисой. Поэтому пришлось заверить его:
— Возможно, я еще не уловил того, что тебе удалось понять. Нас ведь абсолютно шапочно познакомили в Москве, на презентации.
— Да. Тогда вы были в окружении шикарных дам, — поторопилась вставить Лора-гестапо.
— Странно, но тогда мы не встретились, — пожалел Леонтович и продолжил: — И эта женщина, владелица самого красивого салона цветов в Москве, утонченная и элегантная, смеет вспоминать о каких-то шикарных дамах. Да рядом с вами все они — дурнушки!
Павел понял, что шоумен влип. Вот что значит долго не замечать никого, кроме собственной жены. Совсем по поговорке «И на старуху бывает проруха». Но Павел не подал вида. Конечно, не из жалости к Лоре-гестапо.
— Ваша девушка, граф, скучает в одиночестве? — решила поддержать разговор она.
Павел взболтал маслянистый коньяк в пузатом бокале, сужающемся кверху, посмотрел на причудливые изгибы стекающей по стеклу жидкости, сделал глоток, посмаковал и серьезно ответил:
— Я уже пережил тот блаженный возраст, когда юные создания волнуют воображение. В отличие от вас, они без загадки. Я возгораюсь тогда, когда женщина волнует мне душу, а не пробуждает первобытные эмоции.
— И вас не соблазняют их прелести? — не сдавалась Лора-гестапо.
— Меня и витрины винных магазинов соблазняют. Но это не значит, что я с утра до вечера стараюсь их опустошить. Мне стало как то совестно пользоваться молодым, цветущим девичьим телом и потом быстро избавляться от него.
— А почему избавляться? — заинтересовалась Лариса.
— Потому что эти тела, к сожалению, любят поговорить и требуют к себе внимания.
Леонтович с улыбкой слушал откровения графа. В душе он полностью соглашался с Павлом, поскольку сам давно уже перестал интересоваться окружавшими его девицами. Но тем прекраснее оказалась встреча с истинной женщиной. Он сумел разглядеть в Ларисе красоту, которую вряд ли кто увидит. Он интуитивно почувствовал в ней вулкан страстей. Эта вроде бы бесцветная элегантная женщина наверняка способна творить чудеса в постели, он, Леонтович, в этом не сомневается. И к тому же гордится своим открытием.