Суровые времена
Шрифт:
– Дядюшка Дой… Последнее, что я помню, это – как чаевничал с Глашатаем.
– Твое поведение становится странным, Каменный Солдат.
Я зарычал, но он и бровью не повел.
– Глашатай решил, что ты, наверное, был пьян, когда пришел. И велел Тай Дэю отвести тебя домой. На него напали. Ты был столь обременителен, что Тай Дэй не смог защищаться. Он был сильно избит, однако ж смог добраться домой и рассказать, что произошло. Твои друзья начали розыски, едва мы сообщили им. – Тон его подразумевал некоторые сомнения в том, стоило ли. – Пожалуй, они сноровистее, чем кажутся. Тебя разыскали быстро. Ты был не в цитадели, куда тебя мог доставить Могаба.
– Как я прошел через весь город?
Я прикрыл глаза. Вдобавок ко всем прочим напастям, голова трещала, словно с похмелья. Какой гадостью меня напичкали?
На вопрос снова никто не ответил.
– Ночь – все та же?
– Да. Но она уже на исходе.
– И это точно не Могабиных рук дело?
– Нет. Наров там не оказалось. Больше того: вскоре после тебя кто-то напал и на Могабу. Его, вероятно, замышляли убить.
– Может, джайкури?
Многие из местных хотели бы избавиться от проблемы, уничтожив ее источник.
– Возможно.
Но это прозвучало неуверенно. Пожалуй, надо было прихватить пленных.
– Где Одноглазый?
Кроме него, некому было вырвать из стены кусок кладки.
– Тылы прикрывает, – ответил Шандал.
– Хорошо.
Я почти пришел в норму. То есть мысли смешались окончательно. Кто бы ни похитил меня, ему пришлось постараться, дабы пройти кварталы нюень бао незамеченным.
Дядюшка Дой угадал ход моих мыслей.
– Нам не известно, как злоумышленники смогли подстеречь тебя и подобраться вплотную к Могабе. Четверым последним это стоило крови.
– Он их убил?
– По всем сведениям, то была великая битва. Четверо против одного.
– Неплохо для Могабы. Ну, он тоже заслужил хоть немного радости в жизни.
Мы добрались до здания, скрывавшего штаб-квартиру Отряда. Я пригласил всех внутрь. Ребята принялись разжигать очаг, а я, дождавшись появления Одноглазого, предложил ему притащить пива, которое, говорят, где-то тут имеется и придется весьма кстати.
Ворча, он удалился и вскоре вернулся вместе с Гоблином, таща бочонок.
– За мой счет, – объявил я.
Одноглазый взвыл.
Раздевшись, я улегся на стол.
– Как я выгляжу, Одноглазый?
Он ответил, словно глупее вопроса быть не могло:
– Как всякий, которого пытали. Ты совсем не помнишь, как оказался на улице?
– Думаю, они услышали, что вы идете, и выпихнули меня наружу, чтобы отвлечь вас на время.
– Не вышло. Повернись на бок.
Я заметил человека в дверях.
– Заходи, заходи. Пивка с нами выпьешь.
К нам присоединился Зиндху. Кружку он принял, но чувствовал себя крайне неуютно. Я отметил, как внимательно наблюдал за ним дядюшка Дой.
58
То была все та же ночь приключений. Мысли мои все еще пребывали в беспорядочности, тело болезненно ныло, а силы мои были крайне истощены, и все же я, обвязавшись веревкой, собирался спускаться со стены.
– Нары точно не видят нас с надворотной башни?
– Мурген, черт тебя дери, ты идешь, наконец? Ворчишь больше своей тещи.
Одноглазый имел право судить – он общался с нею не раз.
Я посмотрел вниз. И зачем я поддался на уговоры Гоблина с Одноглазым?
Двое таглиосских солдат, ждавших, пока я доберусь до грубо сколоченного плота, помогли мне взойти на борт.
– Какова глубина? – спросил я.
– Семь футов, – отвечал тот, что повыше. – Можно на шестах пройти.
Веревка задергалась. Я придержал ее. Вскоре на плот спустился Зиндху. Ему, кроме меня, не помог никто. Таглиосцы его присутствия словно бы не замечали. Я три раза дернул за веревку, давая знать наверх, что мы отправляемся.
– Пошли.
Таглиосцы были из добровольцев, и выбрали их оттого, что они успели хорошо отдохнуть. Они были рады покинуть город, и в то же время печальны – оттого, что придется возвращаться.
Переправу они считали пробой: если удастся добраться до холмов, миновать южан и вернуться, тогда на будущую ночь на ту сторону отправится целый флот.
Только вернемся ли? Если Тенекрутовы люди не перехватят. Еще надо отыскать Госпожу, о каковой части нашей миссии солдаты не подозревали…
Взяли с собой и Зиндху, так как Кы Дам решил, что убрать его из города – хорошая идея. Самого Зиндху никто не спрашивал. Таглиосцы должны были охранять меня, прикрывая тылы. Дядюшка Дой хотел отправиться с нами, однако Глашатая уломать не смог.
Переправа прошла без происшествий. Едва ступив на сушу, я извлек из кармана крохотную зеленую деревянную коробочку и выпустил из нее мотылька. Тот, вернувшись к Гоблину, должен был возвестить о нашем благополучном прибытии.
Были у меня и еще такие коробочки, разных цветов, и во всех сидели мотыльки, коих надлежало выпускать, сообразуясь с обстановкой.
Стоило нам войти в распадок меж холмов, Зиндху тихонько предложил пойти первым.
– Я опытен в таких делах, – объяснил он.
Через несколько минут я в этом убедился. Двигался он неторопливо, осторожно и совершенно беззвучно.
Я тоже старался, но у меня получалось хуже. А таглиосцы вообще могли бы еще и коровьи колокольцы на шеи нацепить.
Вскоре Зиндху шепотом предупредил нас об опасности. Мы замерли. Южане с топотом проследовали мимо, ярдах в двадцати от нас. Я уловил обрывок беседы, из коего понял, что теплое одеяло для них предпочтительнее ночного патрулирования в холмах. Удивительно. Почему-то всегда кажется, что в чужой армии все по-иному…
Часом позже мы встретили еще один патруль. Эти тоже прошли мимо, не заметив нас.