Свадебное путешествие Лелика
Шрифт:
Однако Лелик же не просто так захватил приятелей с собой. Ему хотелось выглядеть Остапом Бендером в сопровождении Паниковского, на роль которого Макс вполне мог претендовать, и Шуры Балаганова, на которого, по мнению Лелика, Славик был весьма похож. Лелик считал, что наличие сопровождения, в котором он выглядит явным лидером, поднимет его в глазах Светки. А вместо этого…
— Сумбур вместо музыки, — вдруг вслух произнес Лелик, почему-то вспомнив очень старую критическую статью времен махрового
— Да ладно тебе, — возмущенно откликнулась Светка, которая быстрым шагом передвигалась в авангарде их маленького отряда. — Там отличная музыка — традиционные марши. Уж явно лучше, — язвительно сказала она, — чем ваши «Ветер с моря дул» или «Владимирский централ».
— Ты еще скажи, — возмутился сзади Макс, — что у них там слова другие. Небось тот же «ветер с моря дул», только по-немецки.
— Нет, — заспорила Светка. — У них там хорошие слова — жизнеутверждающие.
— У нас тоже есть жизнеутверждающие, — парировал Макс. — Например, «поцелуй меня везде, восемнадцать мне уже».
— Ужас, — с отвращением сказала Светка. — Как вы вообще это слушаете?
— Под водку — элементарно, — сообщил Макс. — Под водку даже от песен Димы Маликова плакать хочется.
— Мне от них всегда плакать хочется, — сообщила Светка, — безо всякого алкоголя.
— Я не в том смысле, — объяснил Макс. — Я имею в виду, что от чувств плакать хочется. Трогают меня его песни — где-то после пятисот граммов хорошего алкоголя. Очень крепкого. Очень, очень крепкого. А по трезваку — совсем другой эффект почему-то.
— Какой? — полюбопытствовала Светка.
— По трезваку, — признался Макс, — хочется убить того, кто этот идиотизм включает.
— Вероятно, — вступил в разговор Лелик, — именно вид алкоголя и определяет, кто что слушает. Немцы пьют пиво — вот и слушают марши. Мексиканцы пьют текилу — слушают свои «Бесса ми мучо». Французы пьют вино — слушают аккордеон и шансонье. Чукчи пьют спирт — слушают завывания струны на палке. Так что все четко.
— Не получается, — с сожалением сказала Светка. — Русские пьют водку, а слушают кучу всякого кошмара.
— Это потому, что под водку можно все что угодно слушать, — объяснил Лелик. — Водка — она облагораживает любую музыку. После 200-300 граммов даже Сенчукова становится фактически Уитни Хьюстон. А уж Дима Маликов — так просто прямо-таки Джим Моррисон.
— Ладно, теоретики, — сказала Светка. — Пришли уже. Где сядем — внутри или снаружи?
Ребята огляделись. Светка привела их на ту же площадь, находящуюся неподалеку от Кельнского собора, где располагался кабачок, в котором они обедали.
— Если ты вела нас вон в тот кабак, — бестактно заявил Макс, показывая на знакомое им заведение, — то мы туда не пойдем. Там какая-то авария на
— Я вообще-то имею в виду другой кабачок, — заметила Светка, делая знак рукой.
Ребята развернулись и увидели другое заведение, у которого столы со стульями были выставлены прямо на площади.
— Там можно сесть внутри, — объяснила Светка, — а можно на улице. На улице, конечно, просторнее. Но вы не замерзнете?
— Мы? — возмутился Макс. — Русские люди не замерзают, если рядом есть заведение со шнапсом. Садимся на улице.
— Вообще-то я тут решаю, где нам садиться, — недовольно сказал Лелик.
— Серьезно? — в один голос спросили Макс со Славиком, причем в их голосах звучала явная ирония. Эдак примерно девяносто восемь процентов явной иронии.
— Ну, — сказал Макс, — тогда ты решай, где нам садиться: на улице или на природе.
— Я решил, — торжественно сказал Лелик, — что мы сядем на улице. Но решил, заметь, не под воздействием твоих заявлений, Макс, а потому что мы, русские люди, нигде не замерзнем, если рядом продается шнапс. Понял?
— Одобряю ваш выбор, — вежливо сказал Макс и тут же побежал занимать стратегически важное место за столиком…
Минут через пять, когда они все расселись, из недр заведения появился официант — точно такой же, как и в кабачке напротив: молодой парень огромных размеров с добродушной физиономией, на пузе которого красовался ослепительно белый передник.
— У них тут все официанты такие? — вполголоса спросил Лелик Светку.
— Какие? — недоуменно переспросила та.
— Ну, такие здоровые. И одинаковые, — объяснил Лелик.
— Да нет, — пожала плечами она. — Встречаются разные. Хотя, конечно, в чисто немецких заведениях — в основном официанты именно такого типа. Еще бывают мощные тетки — это вообще просто блеск.
— Хочу мощную тетку, — заволновался Макс, но Лелик тут же пнул его ногой под столом — мол, веди себя прилично.
— Так что будете заказывать? — спросила Светка, переводя фразу официанта.
— Пиво и меню будем заказывать, — ответил Лелик. — Только пусть они пиво не наливают в мензурки. Пусть они возьмут большую кружку, выльют туда минимум пять своих дурацких мензурок и вот эту кружку мне и принесут. Собственно, эта просьба вызвана простым человеколюбием. Пива мы выпьем много, — объяснил Лелик, — и бегать из подвала на улицу с этими мензурками — он совершенно умотается.
Светка перевела. Официант в ответ разразился длинной фразой, после чего они со Светкой расхохотались.