Сварогов
Шрифт:
Вечно ходим с нею зря!
В магазинах тьма народу,
Я трудилась, как пчела, --
Для тебя росы и меду
В лучших розах набрала!"
XXV
Вдруг незримый, но сердитый
К Анне подлетел москит,
Точно Флексер ядовитый,
В щечку он ее язвит!
Анна ахнула, и в розе
Скрылась быстро, скрылся сад,
И сомкнулся в скучной прозе
Книжных полок
Дмитрий думал: "Да, москиты,
Я не знаю почему,
Удивительно сердиты,
И навязчивы в Крыму!
Ведь не ценят, что прекрасно,
Ведь прелестнейших из дам,
Их, уродуя ужасно,
Искусают тут и там!
XXVI
Дмитрий закурил сигару,
Дымное пустив кольцо:
– - Генерал, нельзя ль слов пару?
Зевс поворотил лицо:
– - Что?
– - Скажи, какого мненья
Ты насчет москитов, а?
– - Я сейчас... счета именья...
Ведра... триста тридцать два!..
Если выразить в бочонке...
– - То опасны декольте.
Жала у москитов тонки,
Яд их вреден красоте!..
Генерал свел брови хмуро:
– - Восемь тысяч двести... плюс...
– - Хуже ведь bouton d'amour'a
Ядовитый их укус!
XXVII
– - Нет, ты нынче невозможен!
Рассмеялся генерал.
– - Наконец-то труд отложен!
Ты б вина дать приказал!
Это много, -- бочки, ведра!
Дай бутылку, demi-sec!
Выпьем и посмотрим бодро
На коммерческий наш век.
Кстати, что твоя Мадонна?
Генерал нажал звонок:
– - Да не слушает резона,
Убедить ее не мог!
– - Жаль!
– - Всем женщинам на свете
Предназначен свой удел:
Созданы для счастья эти,
Та -- для милосердных дел!
XXVIII
– - Значит, есть шипы у розы?
– - Даже, тернья, милый мой!
– - Рассудительность Спинозы
И бесстрастья вид немой!
Понимаю!..
– - Что ж однако?
– - Ты утешился женой!
– - Я ведь не противник брака,
Но с поправкою одной:
Страсть капризна, и нередко
Нам скучна любовь жены.
Будит в нас порыв брюнетка,
Мы к блондинке холодны...
Увлеченье прихотливо!..
– - Ты - Назона ученик
И, Овидию на диво,
"Ars amandi" ты постиг!
XXIX
– -
Пассии твоей... должны
Мы о чарах вспомнить чарой!
– - Ба!.. "Стефан, герой страны!" -
Дмитрий затянул при тосте.
Вдруг, нарушив мир бесед,
В кабинет явились гости:
Грек, Будищева сосед,
И один профессор важный,
Знаменитый агроном,
Филоксеры враг отважный.
Он в именье жил своем
Близ Кастель - горы прелестной,
В "Уголке профессоров", --
Уголок весьма известный,
Рай алуштинских краев.
XXX
Агроном свои методы
К виноделью применил,
И вернейшие доходы
В веке будущем сулил.
Он науки примененье
Выставлял всегда на вид,
Но профессора именье
Приносило дефицит.
С ним беседовал лукаво
Сельский практик, хитрый грек,
Винодел из Балаклавы,
Экономный человек.
Лозы греку приносили
Барыши, хотя, как Ной,
По-библейски он в точили
Выжимал вино ногой.
XXXI
Генерал, дeлец-плантатор,
Был контрастом двух гостей,
Земства крымского оратор
И хозяин--Асмодей.
Он в громадные именья
Ввел практичных новшеств тьму,
И престиж землевладенья
Поднял в дремлющем Крыму.
Как администратор, правил
Он среди своих земель,
Был не чужд научных правил,
Но наметил трезво цель.
Миллион в конце итогов
Генерал подвел давно,
Крымский Крез... Ну, а Сварогов?..
–
Дмитрий просто пил вино.
XXXII
Сок румяный лоз цветущих,
Как Гафиз, он пил и пел,
Но понять вина не пьющих
Виноделов не умел.
Убежденность, разность взгляда,
Меж гостей рождали спор,
О культуре винограда
Был различен приговор.
Свод Удельного подвала,
Филоксерный комитет,
Хоть значительны немало,
Но поэзии в них нет.
В этих скучных разговорах
Медленно часы плелись,
Cвет луны блеснул на шторах,
Тень отбросил кипарис.
XXXIII
Но хорошенькая фея
Вдруг впорхнула в кабинет,
Флером платья тихо вея