Сварогов
Шрифт:
И не очень много вздора
Мир сложит у милых ног.
II
Ученик любви блаженной!
В женщине найдя весь свет,
Вникни в микрокосм вселенной,
Изучай, -- и много лет!
В ней лучи зари румяной,
В ней, дыханьем напоен,
Дышит нард благоуханный,
Poudre de riz и киннамон.
Эта дивная фигура
Праксителя
В ней поэзия, скульптура,
Зодчество в ней, наконец.
Часто, -- что едва ли дурно, --
Восхищаемся мы в ней
Ножкою архитектурной,
Строгой аркою бровей!
III
Женщины, любви тревоги,
Да, прекрасны вы, как мир!
Сладострастный, козлоногий,
Не оценит вас Сатир!
Есть пошлейшие людишки,
Изобретшие порок,
В их глазах любви излишки,
Гадкий Фавна огонек.
Не поймут они, что мило,
Прелесть им недорога,
Им Киприда отомстила,
Им Гимен дарит рога.
Ими грубо и сурово
Женщина оскорблена,
И тому, что выше слова,
Чернь давала имена!
IV
Только юности открыта,
В красоте своей нагой,
Как богиня, Афродита
Из волны встает морской.
О, богиня грез влюбленных,
Твой прекрасен туалет!
Лишь для мудрых и ученых
Современных женщин нет.
Исторические дамы
Их влекут, и древних жен
Изучает муж упрямый,
В свой анализ углублен.
Лишь Поппея, Агриппина,
Мессалин, Аспазий рой
И пленительная Фрина
Ум его займут порой.
V
Но презрев археологов
И страницы пыльных книг,
Прелесть женщины Сварогов
В Анне весело постиг.
С ней Боккачио читая,
Ел он фрукты Гесперид,
В хрустале своем блистая,
Перед ним вино горит.
В комнате ее уютной
С лампочкою голубой,
Сон прелестный, сон минутный
Послан был ему судьбой.
Ласки милые и речи
Были бредом наяву,
И в саду прогулки, встречи,
Tete-a-tete и рандеву.
VII
Местом этих встреч интимных
Сад был старый, их приют,
И признаний их взаимных
Не подслушали бы тут.
Сад запущенный и дикий
Укрывал надежно их,
Скрытый в зарослях густых.
По дороге из Массандры
И от Ялты невдали
Он лежит... Там олеандры,
Мирты дикие цвели.
Этот сад -- одной графини, --
Прежде всхолен был, цветущ.
Дом пустой заглохнул ныне
И обвил деревья плющ.
VII
От покинутой сторожки
У дороги за плетнем,
Через сад вились дорожки,
Перепутанные в нем, --
То карабкались по склонам,
То в овраг сбегали вниз...
С дубом диким и зеленым
Цвел там рядом кипарис.
Брошенный для переправы,
Камешек в ручье лежал.
Стебельки, густые травы
Заплетали груды скал.
Терн колючий в чащах сада
И кустарник цепкий рос,
Пела звонкая цикада,
И носился рой стрекоз.
VIII
Но в глуши забытых кущей
Был прелестный уголок,
И наряд его цветущий
Без призора, не поблек.
Там в покинутых пределах,
В неге прежней красоты,
Нежных роз, красавиц смелых,
Рдели томные цветы.
И не ведая смущенья,
Робкой скромности, стыда,
Ждали ласк и упоенья
Розы, знойные всегда...
Щеки их пылали жарко...
Для лобзаний, жгучих грез,
Раскрывались, вспыхнув ярко,
Почки девственные роз.
IX
И вокруг пунцовой розы
Сад безмолвный был душист,
Там стыдливые мимозы
Закрывали чуткий лист.
Чаща вся благоухала,
И магнолий пышный ряд
Лил из белого фиала
Крепкий, страстный аромат.
Запах, как напиток пьяный,
Голову кружил слегка.
Билось сердце... воздух пряный
Полон запахом цветка.
Спал он душный, онемелый,
И магнолии цветы
Чуть дышали грудью белой,
Знойным солнцем облиты.
X
Лишь душистые фиалки
Скромно прятались в траву:
Лицемерки и весталки
Ждали тайных рандеву.
В тишине уединенья
Хоры маленьких цветов
Звали к ласкам наслажденья...
Безучастен и суров,
Кипарис один был мрачный,
Сада злой анахорет
И отшельник неудачный.
Светлым сумраком одет,