Сверхновая американская фантастика, 1995 № 3
Шрифт:
Она сгорбилась, стараясь выглядеть пониже.
— А я думал, ты недавно появился в этом городе, — сказал он Майклу, не отрывая глаз от Сары Джейн.
— Так и есть. Но здесь живет моя сестра. Пребралась сюда к приятелю.
— Девица выглядит достаточно взрослой, вполне могла бы посидеть дома одна.
— В общем, да, но она боится, — Майкл пожал плечами. — Такой вот большой ребенок, ну вы знаете, о чем я говорю.
Мужчина с отвращением посмотрел на Майла.
«Дерьмо… притащить ребенка в такое место… есть же непорядочные люди…»
Она не сдержалась и улыбнулась.
— Ну и что здесь веселого? — спросил он ее.
Когда Майкл повернулся к ней, она прикрыла рот ладонью.
— Эй, ведь Сара Джейн немного… того. Иногда она улыбается без причины, иногда смеется, ну, вы знаете.
— Ну и что ты хочешь сказать? Она будет нам мешать?
— Нет, нет. Все в порядке. Будет сидеть тише воды, ниже травы, не издаст ни звука. Вот там, на ящиках; будет смотреть свой журнал и есть орехи. Она никому не станет мешать. Правда, Сара Джейн? Ты ведь не будешь мешать дядюшке Майку, пока он поиграет в карты со своими друзьями?
В ответ она по-идиотски уставилась на него, «позабыв» закрыть рот, и побрела к дальней стене склада, где и устроилась на каких-то ящиках, стоявших вдоль стены.
Мысли мужчин шумели в голове, в то время, как они следили за ее движениями. «… продули сто фунтов… чокнутая или немая… надо бы завтра позвонить дочке… вышвырнуть его вместе с девчонкой вон… Боже, мы что, няньки… какая худющая… большая девица…»
— Она разве читает журналы? — подозрительно спросил Майкла все тот же мужчина с песочными волосами.
— Всего лишь смотрит картинки, экая важность. Послушайте, если вы не хотите меня принимать, — отлично, я уйду. Но я проделал долгий путь ради хорошей игры, к тому же в этом городе у меня есть добрые друзья. Им бы хотелось, чтобы я хорошо провел время.
Мужчина коротко рассмеялся.
— Ну так садитесь, кто вам мешает?
Прежде чем самому сесть за стол, Майкл едва заметно кивнул Саре Джейн. Теперь начиналось самое худшее, что было у нее в жизни с Майклом. Она открыла пакетик с фисташками, притворяясь, что полностью поглощена фотографиями невероятных моделей. Она уже знала их всех наизусть. Мысли мужчин вертелись и рокотали в ее голове, перекрывая негромкое шуршание тасуемых карт. Надо было разобрать — где чьи. Мужчина справа от Майкла был каким-то ремонтником; Майкл ему не нравился, он не доверял ему и жалел, что тот пришел. Его мысли были похожи на тяжелые, безостановочные Удары барабана. Сосед ремонтника никак не мог сосредоточиться. Воспоминания о каких-то незначительных вещах постоянно крутились у него в голове, то перебивая мысли, то рождая их, как будто он не мог избавиться от посторонних ассоциаций. Его меньше всего беспокоило то, что Майкл привел ее, именно он собирался завтра позвонить своей дочери. Теперь он думал о еде.
Игроку, сидевшему к ней спиной, не нравилось то, что она сидит прямо позади него. Это означало, он не будет знать, когда она будет смотреть на него.
Оставался еще тот первый мужчина с песочными волосами и красными лицом. У него появлялись вспышки жалости к ней, но сродни беспокойству о бессловесной и не особенно полезной твари: бить, конечно, не стоит, но лучше держаться на всякий случай подальше.
Круг завершал Майкл, который ухмылялся, глядя на лежащие перед ним карты. Резкий верхний свет отбрасывал странные тени на его лицо. Она взяла в рот орех и, чуть напрягшись, прикоснулась к сознанию Майкла.
«Поехали, сестричка. Как дела?»
Она вздохнула. Существовала тысяча способов использовать их совместные усилия, но Майкл спускал их на шулерство при игре в покер. Она направила свое внимание на происходящее за столом, слушала, как каждый из мужчин оценивает свои карты, и покорно сообщала все Майклу.
«Три девятки; пара восьмерок, почти полный флеш-рояль, от семерки до десятки; семерка и тоже почти флеш-рояль — от туза до четверки; пара пятерок, туз, дама и валет.» Майкл упорно натаскивал ее, пока Сара Джейн не овладела карточной терминологией так же хорошо, как, в ее понимании, владел ею крупье из Лас Вегаса. У Майкла была только пара троек. «Пока не так уж хорошо», — передала она ему.
«Сообщай мне только их карты, сестренка.»
Игроки просили одну, две, три карты, она пристально следила за тем, что им приходило. Майкл закончил с парой королей и парой троек, но банк сорвал тот, у кого были три девятки. Прогорклый вкус разочарования сочился из Майкла.
«Видишь, Майкл? Даже шулерские проделки иногда не помогают.»
«Делай лишь то, что тебе положено, и не мешай мне играть. Я начинаю чувствовать их.»
Чудом во время третьего кона у него оказался полный флеш-рояль. Он сидел спокойно, пока другие брали по две-три карты у желтоволосого — они называли его Харви — и потом начал повышать ставки. Радость Майкла отозвалась в ней так, что у нее задрожали руки, когда она полезла в пакет за орехом. Кучка денег в центре стола росла.
«Великолепно, сестренка. Теперь они поверят любому блефу, который я им выдам.»
Она поежилась. «Майкл, полный мужчина напротив тебя не верит, что у тебя что-нибудь есть. Он не верит тебе. Он считает, ты жульничаешь.»
«Остынь, сестренка. Дай мне играть.»
Взволнованная, она разгрызла орех зубами. Полный мужчина, тот, который думал, что Майкл блефует, резко повернулся к ней.
— Разве ей позволено шуметь? Это меня бесит!
Он повернулся к Майклу, но его гнев, словно отбойный молоток, бил в ее мозг, и она тоже передала это Майклу. Уголки его рта дернулись.
— Прекрати это, Сара Джейн. Больше никаких орехов. Мы не можем сосредоточиться.
Она спокойно отложила пакет и слушала, как делались ставки. У сердитого мужчины была пара королей, у остальных не было ничего интересного. Только Харви попытался продержаться еще немного. Потом и он бросил карты, откинулся на спинку стула и стал наблюдать за дуэлью между Майклом и тем, кто сидел напротив него. Голова Сары Джейн начала пульсировать от напряжения.
— Десять баксов, — произнес мажчина.
— Десять и пять сверху. «Черт его побери. Как далеко он он зайдет, Сара Джейн?»
«Он подумывает о том, чтобы перерезать тебе горло.»
«Именно поэтому они называют это опасной бритвой, бэби.»
«На самом деле, Майкл. Ножом.»
Этот самый мужчина, по фамилии Клеммер (собственное имя — Альберт — ему почему-то не нравилось) сложил пятидолларовую банкноту пополам, а потом домиком поставил ее над остальными.