Свет дьявола

Ерофеев Виктор Владимирович

Коктебель

В нашем недостроенном доме возле Верблюд-горы мы устроили в августе первую вечеринку. Засиделись. Около трех ночи Саша Соколов подозвал меня к окну. Под лунным светом окрестные горы были совершенно серебряными. Коктебель знаменит природной театральностью. Когда над Карадагом встает луна, кажется, что сейчас запоют минералы. Окруженный голыми библейскими горами с востока и южнокрымской «зеленкой» с запада, Коктебель вбирает в себя слишком многое, чтобы быть единым для всех. Каждый придумывает

его, баюкает в свой душе. Кто не обладает фантазией, тот следует культурной традиции. Она не дремлет. Профиль Волошина, вырезанный ветрами на Карадаге за тысячи лет до его рождения, служит не столько эмблемой Коктебеля, сколько путеводной звездой. Коктебель начинается с этого профиля, продолжается домом Волошина (его только что отремонтировали так, что построили заново) на набережной в центре бухты и заканчивается его могилой на горе, куда стекаются тысячи паломников, многие из которых о Волошине никогда и не слышали.

Если на ЮБК ты ходишь по вертикали, карабкаешься по переулкам Гурзуфа, то здесь бери лошадь и скачи за горизонт. Сухой морской воздух даст тебе бодрость на год вперед. Однажды суровая зима уничтожила в садах инжир, гранатовые деревья, кипарисы и вечнозеленые кусты. Но никакая зима не уничтожит дело Волошина. Андрей Белый писал, что одна пятая поэтов и художников Серебряного века перебывала в Коктебеле, и я убежден, что русская культура стала менее северной и куда более солнечной, чем ей суждено было быть благодаря коктебельскому солнцу.

Коктебель, пожалуй, единственный курорт Крыма, где не водятся проститутки. Здесь каждый найдет себе бесплатную подругу. Это самый горячий ночной клуб Крыма, куда свезли тонны молодого женского тела. Казантип на Азовском море тоже зажигает, но только в богемные дни фестиваля – Коктебель гуляет весь сезон. Повсюду целуются, а с утра едят белые персики. Те же, кто любят экстрим, летают по небу и морю на всем подряд. Будущая судьба пока что еще глубоко совкового Коктебеля просматривается – дорогие гостиницы, приморская роскошь. Хорошо, что я строюсь в горах, подальше от будущего.

Голая Лиска

Жаль, что Феллини так рано умер! Ему бы приехать в Лисью бухту – там есть все, что нужно для фильма: красота и уродство, смех и грех, тоска и музыка. Но и без Феллини там день и ночь, с мая по октябрь, идет реалити-шоу по законам его эстетики. И ехать далеко не надо. От Коктебеля сорок минут на машине в сторону Щебетовки. Дорога, правда, ужасная. Непролазная. И слава Богу! Была бы хорошей, Лисьей бухты уже бы не было. Был бы обычный крымский пляж. А так, если посмотреть на Лиску, как зовут Лисью бухту завсегдатаи, с моря, то кажется: разбило лагерь на берегу невиданное племя. Доисторическое. Полощутся на ветру флаги, тенты, палатки – живут дикари, язычники. Шатаются туда-сюда преимущественно голыми, ничего не делают, какать ходят группами в Долину сникерсов. Языческие бездельники.

А еще спрашивают: чем богата сегодняшняя Украина? Да одна только Лисья бухта войдет в историю страны как ни на что не похожее языческое безобразие!

Раньше хиппари много пили и курили всякую дурь, жарили на сковородках коноплю. Теперь язычники побрили себе гениталии, и всем стали понятны маршруты энергии. Женское бритье, обнажившее начало начал, произвело переворот в местной астрономии, похожий на открытие Коперника. Если раньше мужчины ходили с опущенными головами, то теперь их телескопы находятся в рабочем состоянии. Звезды стали гораздо ближе и доступны для наблюдения. Некоторые вступают со звездами в непосредственный контакт: одни – на земле, а другие – в море. Те, кто в море, братаются также с медузами.

Но постепенно вымирает анархическая республика растаманов. Все меньше флагов Ямайки. Повзрослев, юноши и девушки с гитарами и барабанами оказались человеческой посредственностью. В Лиске в последнее время стала главенствовать мелкобуржуазная публика со своими автомобилями, которая склонна к уединению и ради которой татары здесь развели базар и мелкие кафе. Это в основном влюбленные пары, в купальниках, по крайней мере, первые полчаса, но потом раскрепощаются и начинают у всех на глазах объясняться друг другу в любви. Они возвращаются в Лиску уже с детьми. Их дети курчавы и приветливы, а растамановское потомство сидит на берегу с голодными глазами и разбитыми носами. Сидит и ест арбузы с пляжным песком. Я спросил растамана по кличке Неф («неформал»), где же его рыжая подруга, а она, оказывается, не выдержала того, что он зимой живет в Воронеже на автомобильной свалке: взяла и свалила.

Разделение идет не только по богатству, но и по географии. Народ приезжает в Лиску из разных постсоветстких стран, о политике спорят мало, но белорусы все равно обижаются. «Для вас всех, – говорят они, – Белоруссия – это диагноз». Провинциалки приезжают в Лиску с распущенными крашеными волосами, а столичные – с короткими стрижками. Есть также одинокие девушки, может быть, киевлянки, которые, помазав себя внимательно кремчиком, загорают, выставив попу, вместе с книжкой. Красивые, они, возможно, ждут вас. Приезжайте. Здесь самые крупные в Крыму звезды. Носите на шее куриного бога. Камешек с дыркой обещает счастье не только в личной жизни.

В сторону ЮБК

Я дал обещание друзьям навестить их в Симеизе, где они воссоздали пионерскую организацию; откуда возможны экскурсии в разные стороны. Хотя между Восточным Крымом и ЮБК существует душевный конфликт, я поехал туда без предубеждений.

Каждая гора в Крыму на что-то похожа: моя — на верблюда, другая – на медведя, третья – на задницу. Дорога через Судак и Новый Свет нуждается в очередных метафорах. Не раз видишь, как из остановившейся машины выползает изнуренный живописными зигзагами призрак ребенка или женщины. Генуэсская крепость в Судаке внутри поросла травой. Но в сезон в ней идут рукопашные рыцарские бои, стенка на стенку. Стреляет крепостная пушка, кони с всадниками кружат по полю, плачут дети в рыцарских доспехах. Все, как везде, портит дешевая архитектура здравниц.

Конец ознакомительного фрагмента.