Свет и тени Востока. Очерки и истории из жизни
Шрифт:
Столько мата я от начальства не слыхала за время своей работы ни разу. Уххх! Ситуацию нужно было срочно исправлять. Пообещав нас лишить новогодней премии и законных новогодних выходных, если мы не проведем утренник своими силами, Петр Сергеевич стал распределять роли. Роль Деда Мороза он передал себе, так как, в принципе, в очках, седоватый и с пузиком, соответствовал образу героя лапландских сказок, да и кроме него никто бы не согласился на эту почетную (расстрельную) должность после фиаско арабов. Нужно было найти Снегурочку. Коллеги сначала выдвинули мою кандидатуру. Но тут взял слово наш завхоз и дрожащим голосом сообщил, что при всем уважении я даже отдаленно внешне не напоминаю ему голубоглазую блондинку из русской сказки, а больше героиню восточного фольклора «Тысячи и одной ночи» – Шахерезаду.
– Вот, – изрек шеф, – наконец-то ценная идея. Будешь этой, Шахерезадой, которая спасла из плена пиратов Деда Мороза.
Сюжет придумывался на ходу. На роль
На следующий день мы собрались в том же составе; пришли несчастные родители с детьми (по второму разу), и мы в новых костюмах при участии Шахерезады провели спецоперацию по спасению Деда Мороза и Снегурочки из плена. Дед Мороз из шефа вышел зачетный. Детям наш белый Дед Мороз и Снегурка очень понравились. Утренник прошел на ура. Детки пели, плясали и читали стихи. Родители умилялись, глядя на довольных и счастливых чад. После удачного проведения мероприятия Петр Сергеевич сменил гнев на милость, пообещал премию и даже позволил себе распить бутылку французского коньяку у себя в кабинете с непосредственными участниками этой трагикомедии. После третьей рюмки он обвел глазами кабинет и изрек: «Ну надо же! Русских детей не обмануть!» Занавес…
Эпилог
Ода турецкому кофе
Ничто не вызывает у меня столь неземного блаженства с утра, как чашка хорошего крепкого турецкого кофе " Мехмет Эфенди", сваренного в старой медной египетской турке. Ложечка кофе с горкой, вода, черный перец на кончике ножа, корица, кусочек черного шоколада. Ах… Sahane (великолепие)! Какой аромат, какое волшебство! Арабы говорят, что кофе подобен любви: чем больше проявишь терпения, тем лучше и острее его вкус и глубже пробуждаемые им чувства.
Иногда я гадаю подругам на кофе. Некоторые говорят, что это грех. Но разве может быть грехом наслаждение от вкуса кофе и беседа с близким по духу человеком? Не думаю. Грехи – это итог образа жизни, а вовсе не этот божественный нектар, именуемый турецким кофе.
А еще мне очень хочется утром готовить этот кофе для любимого. Как приятно сварить свой особенный кофе для него и наблюдать, как он пьет из маленькой фарфоровой чашки мою любовь, которую я вложила в этот коричневый напиток. А потом так упоительно целовать эти губы, пахнущие африканскими пряностями и кофе… Мммм. Разве бывает что-то лучше?
Мира Номади «Разгаданный Сфинкс»
За приоткрытыми дверьми
Курортный городок
Я сидела за рабочим столом и судорожно просматривала содержимое всемирной паутины; рука нетерпеливо подрагивала на мышке. Опять ничего. За последние несколько месяцев остальной мир приветливостью не отличался, не то что четыре года назад. Я все еще помнила терпкий ночной воздух Мармариса, смеющиеся хитрые глаза турчанок и пеструю, по-восточному яркую атмосферу базара. Кстати, турецкие сладости до сих пор для меня вкуснейшие в мире. Собственно, она, эта самая Турция, и положила начало скитаниям. Мир разделился на до и после. С каждым днем это чувствовалось все отчетливей. Однако Вселенная упорно не хотела внимать мольбам. Дни тянулись насмешливо долго и безрезультатно. Может быть, действительно, не судьба? Эта капризная дама часто испытывает на прочность. Может быть, стоит взять себя в руки, перестать барахтаться в облаках и выйти к этому миру здесь и сейчас? Вряд ли. Отмахнувшись от порядком приевшихся изображений пирамид, древних крестов и прочей атрибутики вожделенного места назначения, я отправилась на кухню варить любимый кофе. Египет… Все просто: дешево и популярно; как раз то, что нужно, чтобы накопить средств для взыскательной Европы. Объявление ушло, оставив меня в размышлениях. Египет… Фараоны и пирамиды, Красное море, на которое туристы ежегодно слетаются, как мухи на варенье, и без того восторга не вызывало – я с детства боялась воды. Что еще? Арабы, бедуины, верблюды, закутанные женщины. Стоит только въехать в страну и пожить в ней хотя бы пару месяцев, как стереотипы лопаются со скоростью мыльного пузыря. Снова вспомнился институтский лозунг: "Счастье – это возможность путешествовать". Где ж ты, счастье мое? В данный момент вот. Ароматная чашка с обожаемым напитком внутри передо мной. Однако насладиться ею не получается. Тишину нарушает звонок. Женский голос. Откуда? Из Египта. Спрашивает на английском, не отправляла ли я резюме на должность Guest Relation (менеджер по работе с гостями) отеля. Что за вопрос? Разумеется, да. Пока я пытаюсь справиться с волнением, девушка на другом часовом поясе невозмутимо продолжает интервью. Все происходит так быстро, отвечаю почти автоматически. Наконец, она, по всей видимости, удовлетворенная, прощается, заверяя, что в ближайшее время позвонит менеджер отеля и вновь проведет интервью. Боже, неужели удача? Я вне себя от счастья. Вселенная щедро открывает двери, и на следующий день раздается второй звонок. Отвечаю уже более уверенно, хотя это нелегко: ликование переполняет буквально всю. Улыбаюсь, как чеширский кот. Вслушиваясь в знакомую восточную бархатную интонацию (у восточных мужчин особенные голоса, и это совершенная правда), стараюсь не терять нить разговора. Что? Контракт? Ах да, конечно. Ждать в течение двух недель? Какие пустяки для той, которая ждет несколько лет. Вежливо попрощавшись, я упала на диван и мечтательно закатила глаза. Жизнь налаживалась…
Все последующие недели я поражалась своему ангельскому терпению. Без малейшего негодования переводила контракт родственникам и объясняла энное количество раз, что поездка абсолютно безопасна, никаких возражений я слушать не желаю. Старший брат, мною обожаемый, докуривал пачку на балконе. Женская половина семьи хваталась за голову. Убедить ни разу не бывавших за границей родных, что в Египте тоже есть жизнь и что передача о рабстве, которую смотрела бабушка, – чистой воды профанация и преувеличение, – все равно что камень в гору катить. Мне никто не верил. Каждый крутил свою шарманку: грязно, бедно, необразованно, нецивилизованно. Твердили, что я попаду в рабство, как пить дать. Классическое заблуждение. Однако чемодан уже занял почетное место в коридоре, раскрыв свою жадную до путешествий пасть, и возражения со временем утихли, а потом и вовсе сошли на нет. Я же радостно носилась по квартире, с энтузиазмом запихивая туда все, что могло пригодиться в стране потомков фараонов. Пирамиды больше не казались тошнотворной грудой камней, а прекрасный лик Нефертити был едва ли не образчиком женской красоты.
Наступил долгожданный день. После слезливых прощаний и смачных поцелуев в щеку, выслушав железный инструктаж по правилам техники безопасности в чужой мусульманской стране, я наконец-таки села в самолет. Пассажиры спали, кто-то в наушниках, кто-то без, читали, разговаривали, слушали музыку. Через окно иллюминатора я всматривалась в то, как испаряются с набором высоты верхушки московских многоэтажек, как застыли на ослепительно-голубом небе клочки белой ваты. Прислушивалась к собственному ощущению покоя, которое могут подарить лишь путешествия, отрывая тебя от привычной до боли реальности. Я ничего не боялась, наоборот, наслаждалась каждым моментом. Спустя несколько часов взгляду открылась необыкновенная картина. Пустыня… Гордая, великая, казалось, ей не было края. Солнце в последний раз озолотило верхушки песчаных холмов, которые почему-то оказались темно коричневого, почти шоколадного цвета, что очень удивило (я-то по наивности ожидала увидеть белые пески), затем скрылось, и самолет окутали сумерки. Несколько минут, и раздалось дежурное сообщение стюардессы о посадке, из которого всплыло и сладко отпечаталось в памяти слово Шарм-Эль-Шейх, и я, перевесив небольшую дорожную сумку через плечо, в полном восторге поспешила вперед.
В лицо ударил обжигающий сухой ветер. Жара не смущала, все же я не ожидала, что солнце будет настолько палящим. Аэропорт Шарм-Эль-Шейха представлял из себя маленькое здание с двумя терминалами. Это радовало – я не выносила огромные международные аэропорты. В самом прекрасном расположении духа стала оглядываться в поисках трансфера. Почти сразу же увидела среднего роста египтянина с табличкой, на которой по-английски было крупными буквами напечатано мое имя. Египтянин был одет в белую тунику с вышитым на вороте восточным орнаментом и синие брюки. И, разумеется, ослепительно улыбался. Уладив все необходимые формальности по прилету и указав жестом на выход, работник отеля живо подхватил мой чемодан и устремился к выходу. Сев в черную хонду, я уставилась в окно; сопровождающий хранил молчание, и я была этому несказанно рада, так как получила возможность наслаждаться видом. Сумерки еще не вступили в свои права: отчетливо были видны контуры пальм на фоне серой цепочки гор. Пальмы, горы, пустыня и шоссе – больше ничего. Довольно-таки небогатый пейзаж, но мне он казался почти мифическим. Я все еще не могла поверить в реальность происходящего. Каких-то четыре часа и угрюмая Москва сменилась приветливым Шармом, каких-то четыре часа и далекая восточная сказка воплотилась в явь, оставив все печали позади!
Спустя полчаса или немного больше машина сделала очередной поворот, и я увидела большие ворота, на которых темно-синими буквами в двух вариантах на международном английском и локальном арабском было выведено «Гранд Оазис». Далее располагалась длинная каменистая красивейшая аллея с пальмами по обе стороны. Уже окончательно стемнело, и они светились, обвитые гирляндами, приглашая следовать дальше. Поистине, новогоднее зрелище в стране пирамид, усмехнулась я. Что же дальше? Машина остановилась перед стеклянным входом. Момент истины. По ту сторону осталось прошлое, а впереди ждало настоящее восточное приключение. Иначе и быть не могло.