Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
Так космонауты гребаные, мало того, что свой поселок тут всадили… Никого не спросив, месту для коровов отрезали, колючкой огородили.
А потом какие-то грядки накопали. Такая, доложу тебе, брательник дрянь растет. Глаза на лоб лезут, как хватанешь.
Виктор кивнул на бурые плети ботвы, сваленные в кучи на неровном, перекопанном поле.
— А ты чего пробовал? — поинтересовался Федор.
— Ягодки, — ответил Виктор.
— Так их же не едят. Из земли клубни копают. Их варят и жарят. Вкусно.
— А, — ответил — Виктор. — Понятно теперь,
— А коровы молоко дают и на мясо их разводят.
— Ученый, — усмехнулся Виктор. — Пантелей купил себе корова, бешеные бабки отдал. 10 лосиц купить можно. Хвалит, сказывает, что стоит того.
— Хочешь, купим и тебе корову? — спросил Конечников. — Детей молоком поить будешь.
— На кой он мне? — возразил брат. — Стереги весь день, чтобы волки не умыкнули.
— Так она одна лосиц пять заменит. Ведро молока в день.
— Во как, — поразился Виктор. — Дельно.
— Федя, — сказал Виктор. — Мне тут твои деньги пришли.
Было видно, что он не очень хотел говорить на эту тему, но как человек порядочный, решил расставить все точки, чтобы между ними не было недоговоренностей.
— Хорошо, — ответил Федор. — Это я распорядился перед последним боем. Оставь себе. Хозяйство подправишь, деда будешь кормить, детям образование дашь. Да и я побуду у тебя пару месяцев.
— Три тыщи пятьсот двадцать пять рублев и восемьдесят три копейки, — возразил брат.
— Зачем мне в армии деньги? — равнодушно ответил Конечников. — Будем живы — потом сочтемся.
— Ну, а как же… — попытался снова возразить Виктор.
— Лет через пятнадцать, снова об этом поговорим…
— Ладно, — сказал Виктор. — Нам тут каки-то карточки дали, так на них и одежу дают, и припасы. Отдам я свою, возьмем каньяка твоего, цигарок золоченых, жрачки… Погуляем. Я угощаю.
— Какие такие карточки? — удивился Федор.
— А вот, — Виктор с готовностью достал из «сидора» кусок пластика и потянул брату. — Цена ей грош, а если поторговаться можно ружо взять с пулями и ящик консервов.
Конечников долго вертел в руках именную кредитку, поднес ее к считывателю сигнального браслета. На экранчике высветилась сумма в десять тысяч.
— Ебена мать, — поразился он. — Откуда это у тебя?
— А это в тот год, позапрошлый всем давали. И старым и малым. Имя спрашивали, заставляли крестик на бумаге ставить. Я вместо крестика свою подпись изобразил, так барин удивлялся, откуда я грамоте обучен.
— А не сказали, для чего это? — поинтересовался Федор.
— Сказали, как не сказать. Дескать, за все наши мучения от князя-амператора подмога. Спасибо яму, энтому князю — амператору. Многие уже поменяли, довольны. Материев, ниток, ружа, ножи, струмент получили. Кто побойчей, рублев на пятьдесят. Я потом посмотрел, сколько все это в лавке стоит. За какую-то карточку. Добрый, наверное, человек энтот князь-амператор.
— Карточку свою спрячь, — сказал Конечников, протягивая кредитку обратно. — Нет ее у тебя. И бабу свою попроси разузнать, кто уже сменял. Список составим.
— А зачем? — поинтересовался брат.
— Потом объясню.
Корнечников вдруг понял, что никуда его Александра не отпустила. Она просто сделала так, чтобы он никуда не делся от нее.
— Дык с нас и можно начинать. Отдал я дедову карточку. Сменял на промысловку. Ружо в тот день, у деда пропало, а моя лупилка энто дробовик. На большого зверя не сходишь, да и в лесу боязно.
— А мой пистолет? — спросил Конечников.
— Батарейка в нем сдохла, а новой такой не найти.
— А адаптер?
— Колечко-то? Оно поплавилось и перекорежилось. Замкнуло, наверное. От ружа батарейку вставлял, чуть не испортил. Нагрелась так, что руки жгла.
— Ладно, купим. Не проблема, — ответил Федор. — Скажи лучше, Вить, а не слышал, построили уже телепорт?
— Ась? — не понял брат.
— Ну, это чтобы раз, — и в другом месте оказаться.
— А, для кораблев… — сообразил брат. — Не, говорят только строют.
— А как все это завозят? В смысле провиант и припасы.
— Бог их знат. Слыхал только, что ловять они каки-то кантенеры. Один раз упустили, так за припасом чуть ли не Христа ради приходили.
Деньгов давали, товар, даже специальны коротки ружжа давали, из армейского запасу. Кой-кто соблазнился, правда пожалел потом. Утку вклочья. Хорошо на крупного зверя. Пулька хоть и медленно летить, глазом видно, но большая, отого дыры это ружо бьет — кулак входит. Волка, лося, ведмедя наповал, но мясо, однако, сильно портит. Если пулькой глиняной зарядить, как мы в детстве делали, замучаешься зубами скрипеть. Ешь и плюешься глиняными осколками. Може быть эланцев сподручно бить, а для охоты так…
Да и шарики самодельные через раз выстреливает, надо в лавке заряды брать. По мне старое дедово ружьецо было — самое милое дело. Хошь мелким камешком снаряди вместо дроба, хошь пулькой глиняной, — и точно, и убойно, и надежно.
— Странно, — подивился Федор. — Я знаю, что «полтинка» может стрелять чем угодно, хоть гвоздями. И скорость у нее — дай Боже, вместо пушки можно пользоваться. Дома покажешь. Может и в правду, какие-то испорченные ружья вам подсунули.
За разговором телега взобралась на пригорок.
Поселок «космонаутов» лежал перед ними. Он сильно разросся. Первые блокгаузы, которые помнил Конечников, потерялись в череде уродливых строений.
Стандартные модули были дополнены кривыми пристройками из серых досок и кусков обшивки одноразовых транспортных контейнеров, в которые на Амальгаму доставляли блага цивилизации.
Со стороны поселок выглядел сляпанным из подручного материала бомжовским куренем на свалке.
Сквозь видимость хаоса просматривалась стандартная имперская планировка с центральной площадью и исходящей с нее главной улицей, по местным меркам достаточно широкой, а главное, почти на всем своем протяжении покрытой теми же порезанными на кособокие куски ребристыми остатками контейнерной обшивки.