Свет обратной стороны звезд
Шрифт:
— Вот недолго вы проживете, если сдадитесь, — серьезно и зло заметил Федор.
Перед глазами Конечникова проходили картинки из нереального мира созданного мертвой эланкой. Он уже видел, как умирали все эти люди, умоляя о пощаде, корчась в невыносимых муках под руками умелых и беспощадных палачей. Это страшное знание придало простым словам Федора угрожающую весомость. Смертной тяжестью они легли на всех в отсеке, парализуя волю людей.
— Ты еще про скорую победу, блядь, над эланцами скажи. Или про божью кару, — истерично выкрикнул матрос Иванов.
Народ нестройно загудел.
— Тихо! — проорал каптер и толкнул мартроса обратно в кучу. — Все молчать. Может дело скажет.
— Спасибо, Иваныч. — Конечников сделал небольшую паузу, потом продолжил. — В бою у Гало он был ранен. В числе многих он был направлен на излечение в стационарный планетный госпиталь. По дороге санитарный корабль был перехвачен эланцами. В секторе 14–28 есть участок, который нужно пройти в обычном пространстве до транспортной станции. — Федор достал сигареты, судорожно затянулся ядовитым дымком — Короче, из всех выжил только он один. Всех остальных лопатами с пола убирали. Авраам рассказал, что эланцы тогда тоже говорили красивые слова об общем Боге, клялись, что не причинят вреда матросам и офицерам. А убили лишь за то, что все они служили в нашей четвертой эскадре. Прочих же, за компанию, чтобы не рассказали никому.
А теперь подумайте, вы же люди умные, выпустят ли эланцы хоть кого-нибудь живым, если каждый видел своими глазами, как они конвенцию нарушили? Вы думаете, что они возьмут в заложницы княжну, захватят эту пушку, которую якобы у нас сделали и уйдут? Черта с два! Короче, всем нам крышка. А уж как — решайте сами. Хотите — здесь задохнетесь как крысы, хотите — эланцы пошинкуют, хотите, будем сражаться, и может быть, победим. По крайней мере, у Дубилы не будет повода не платить вашим вдовам и сиротам пенсию.
Если думаете, что сможете захватить корабль и с боем пройти сквозь наши и эланские порядки — то вряд ли получится. Вы даже отсюда, из этого помещения живыми не выйдете. А если вы думаете, что про Кинга я выдумал сейчас, вспомните слухи, которые ходили про этот злосчастный транспортник. Поразмыслите, чего ради, мы санитарные корабли эланцев стали потрошить и расстреливать. Око за око, зуб за зуб. И нам, по этой логике пощады не будет.
— Вот попали. Суки! — завыл кто-то в толпе.
Молодой матрос-первогодок выскочил, занося для удара железный ломик. Тут же кто-то из своих ударил его прикладом, отчего тот растянулся по полу. Железяка выскользнула из рук и со звоном запрыгала по ребристому настилу.
— Вы меня можете хоть на котлеты пустить, ничего в ситуации не изменится, — устало сказал Конечников. — Вера и отечество тут не при чем. Всем нам надо задницу свою спасти. Вы можете не любить меня лично, первого лейтенанта Комарова, генерала Соломатина, княжну Александру, ее отца, великого князя-императора, но все мы сейчас на одной стороне, я бы сказал в одной лодке.
Матросы молчали. Дышать становилось все тяжелее.
— Дежурный, — вызвал рубку Федор, — включи вентиляцию, я тут накурил.
— Да, но…
— Я же не прошу восстанавливать, только проветрить.
— Есть, господин капитан.
— Ваш бродь, — осторожно начал каптенармус, — что нам за то, что мы бунтошились будет?
— За бунт вообще-то, трибунал полагается. Но я бунтовщиков не вижу. Вы не стреляли, ничего не сломали, никого не убили и не ранили. Собраться и поговорить не запрещается. Палки, дубинки, заточки сдать. Инструмент — в ящики. Кто в наряде, оружие могут оставить, остальным — сдать.
— Есть, командир, — ответил каптер, вытягиваясь в струнку и отдавая честь.
— Дежурный! Вентиляцию запустить. Блокировку дверей снять… Второй лейтенант Грымзин, пришлите пару человек собрать ненужные матросам предметы. Оружие на предохранитель, обращаться вежливо. О происшествии забыть.
Через несколько минут, после того, как все закончилось, с Конечниковым связался командир «пятерки». Помехи почти прекратились, и качество передачи было вполне приличным. Он попросил перейти в капитанский кабинет.
Лапин подозрительно зыркнул по сторонам и спросил:
— Крок, у тебя все в порядке?
— В смысле?
— Ну, там ситуации нештатные… — замялся Лапин. — Попытки невыполнения приказа…
— У нас все в порядке. Хотя все, что происходит вокруг, нештатная ситуация в чистом виде.
— Это да, — вздохнул командир «05».
Где-то за его спиной отчетливо прозвучала пара выстрелов, взвизгнул рикошет от бронированных стен.
— Что там у тебя, Лапа?
— Неполадки в эмиттерах, — капитан отвел глаза.
— Бывает. У меня без этого обошлось.
— Повезло…
«Повезло» — с раздражением подумал Конечников. — «До сих пор колотит».
— Ты вводную получил? — поинтересовался Федор.
— Да. Ждем — с…
— Мы тоже. До связи…
Группа скаутов зависла в 30 километрах от изуродованной станции, наблюдая, как техники пытаются восстановить оплавленные купола локаторных антенн.
Наблюдатели монотонно докладывали каждые 2 минуты: «Радар»… «Оптика»… «Сектор чист». Гравиметрист шаманствовал над своим практически бесполезным в этих условиях прибором, пытаясь на уровне флюктуаций фона выловить звучание миллионотонных масс неприятельских линкоров.
Федор, забравшись в командирскую каюту, дремал под успокаивающий непрерывный диалог постов наблюдения.
«Нет, сегодня они уже не покажутся» — промелькнуло в голове.
— Дежурный! При изменении обстановки — докладывать. Я должен поспать.
— Есть, командир, — нарочито бодро ответил тот.
«Второй лейтенант Хомяков» — совсем уже на грани сна пронеслось в туманящемся сознании — «молокосос с запалом. Сам спать не будет, и другим не даст».
Темнота и покой окутали Федора.