Свет в конце Бродвея
Шрифт:
Василий Петрович ничего не ответил жене. Вместо этого он что-то пробормотал себе под нос. И стоящая рядом с ним Инга разобрала, что бормочет Василий Петрович о том, что тут и так кто-то слишком много вообразил о себе.
Алена же хоть и не могла разобрать слов мужа, но верно уловила интонацию и вновь нахмурилась:
– Что ты сказал?
– Ничего.
И Василий Петрович вышел во двор. Букет он со злостью кинул на стол, сломав два бутона.
– Чего ты на него кидаешься? – спросила Инга у подруги. – Или ты его уже и к Нюше ревнуешь?
– К Нюше? К ней, конечно, нет, не ревную. Вася никогда не посягнет на чужую собственность. Если девочку облюбовал для себя Ваня, то Василий Петрович ни за что не огорчит своего телохранителя. Просто меня задело, что мне он уже сто лет никаких знаков внимания не оказывал, а для нее специально за букетом смотался.
– Знаешь, если ты не перестанешь цепляться к каждому его поступку, то все кончится очередной ссорой.
– Я и не цепляюсь.
– А вчера, когда он немного задержался? Ты ему форменный допрос устроила. И сегодня из-за букета снова прицепилась.
– Но что же мне делать? – простонала Алена. – Что мне делать, если все, что Вася делает, меня теперь выводит из себя?
Да, подруге не мешало бы подлечить нервы. Пожалуй, у тех специалистов, которых она посетила, было маловато опыта. Или нервы были не их профилем?
– Когда у супружеской пары назревает очередной кризис отношений, принято ходить к психотерапевтам.
Но окрестности Дубочков были удивительно бедны такими специалистами. И поэтому, пока не найдется хороший доктор, Инга решила взять роль буфера между супругами на себя. А для начала надо было вывести подругу на улицу и попытаться заставить ее извиниться перед мужем. Инга подобрала букет, убрала сломанные бутоны и порадовалась, что их отсутствие не испортило общего впечатления от лилий.
Но Алена и тут была недовольна:
– Фу, как они пахнут! У меня даже голова разболелась.
Инга и сама почувствовала недомогание. Аромат этих лилий был чересчур уж силен. Пожалуй, на ночь их не следует оставлять в доме, иначе все домочадцы Вани встанут наутро с дикой головой болью.
Оказавшись на улице, подруги завертели головами по сторонам. Василий Петрович стоял у машины, засунув руки в карманы брюк. Вид у него был недовольный.
– Ничего, сейчас ты перед ним извинишься, приласкаешь его, он и оттает, – пообещала Инга подруге. – Он у тебя отходчивый.
Но, к ее удивлению, когда она обернулась в поисках Алены, то подруги за ее спиной уже не оказалось. Алена направилась совсем в другую сторону. А именно туда, где стояла группа из трех человек. Вова, Сева и с ними еще какая-то белобрысая молодка с лицом симпатичным, но в то же время плутоватым и наглым. Алена шагала в направлении троицы с таким разгневанным видом, что Инга моментально поняла: назревает очередной скандал. Она сунула букет Василию Петровичу, а сама кинулась вдогонку за подругой.
Инга подоспела как раз в тот момент, когда Алена ткнула указательным пальцем в грудь женщины и гневно воскликнула:
– Ты! Что ты тут делаешь?
Брови подруги при этом сошлись в одну сплошную полосу, губы сжались, а сама Алена выглядела крайне разгневанной.
– Убирайся прочь, воровка! – прошипела она прямо в лицо оторопевшей женщины.
На ее месте Инга бы унеслась прочь немедленно. Но женщина оказалась не робкого десятка.
– Ругайте меня, Алена Игоревна! – воскликнула она. – Я и впрямь сильно перед вами и перед вашим мужем виновата. Бес меня попутал!
– Вот к нему и иди теперь работать!
– Алена Игоревна, ну, простите меня! Ну, пожалуйста! Хотите, я на колени перед вами встану?
– Нет.
– А я встану! Вы меня знаете, я упорная.
– Чего ты хочешь, Света? – уже несколько тише, но все так же раздраженно произнесла Алена. – Чтобы я обратно тебя на работу взяла в музей? Чтобы и дальше меня обманывать?
Так это та самая Светлана, которую Алене пришлось уволить за систематическое присваивание себе музейной выручки. Теперь понятно, почему так сильно она разгневалась.
– Нет, нет, – воспротивилась Светлана. – Я совсем не за этим к вам пришла.
– А зачем?
– Я предупредить вас хочу, – забормотала женщина. – Знаю, что виновата перед вами, вот и хочу искупить свою вину.
– Это как же?
– Алена Игоревна, голубушка, матушка… Уж вы не прогневайтесь на меня за мою выходку. Муж меня пилил постоянно, что я копейки зарабатываю, требовал, чтобы я на ферму шла работать. К коровам! А я скотины с детства боюсь. И в музее мне так у вас нравилось. Чисто, красиво, люди все время разные приезжают. Мечта, а не работа!
– И поэтому ты принялась меня обманывать?
– Нет, я просто мужу сказала, что зарплату нам повысили, чтобы он от меня со своей фермой отцепился. Так и пошло и поехало. Сначала один раз взяла, потом другой, потом третий…
– Сколько же времени ты меня обманывала?
– Недолго совсем.
– А если точнее?
– С начала лета.
– Света!
– Алена Игоревна, простите!
На какой-то миг Инге даже показалось, что Светлана сейчас бухнется на колени. Но нет, обошлось без таких крайностей.
– Не знаю, Светлана, что мне с тобой и делать, – вздохнула Алена. – Огорчила ты меня просто ужасно.
– Понимаю, Алена Игоревна. Бес меня попутал.
– И врешь ты много.
– Только теперь я вам правду скажу. А вы меня послушайте, я ведь вам про человека расскажу, который в сотню против моего больше вас огорчить может!
Лицо Алены стало серьезным. И она тревожно произнесла:
– Я тебя слушаю.
– Отойдемте в сторонку.
Разумеется, Инга последовала за подругой. Светлана враждебно покосилась на нее, но Алена успокоила женщину: