Свет в конце Бродвея
Шрифт:
И еще одно обстоятельство никак не давало Инге покоя. Нюша была совсем невелика ростом. Ванин же рост, наоборот, приближался к двум метрам. Однако Нюша все равно предпочла надеть туфли на низком каблуке. Почему? Инга долго ломала голову над этим, в общем-то, незначительным фактом, но так и не смогла придумать ему подходящего оправдания. А между тем туфли на каблуках для молодой девушки – это вещь совершенно незаменимая. Можно легко обойтись без нарядного платья или дорогой сумочки, но отказаться от туфелек на каблуках совершенно невозможно.
Глава 7
Инга думала об этих проклятых туфлях всю ночь. И даже за завтраком тоже думала. И поедая овсянку, которая была неизменной составляющей любого завтрака в доме Василия Петровича, Инга так глубоко задумалась, что даже произнесла вслух:
– Разве что она хотела, чтобы Ваня смотрел на нее как на маленькую девочку.
– О чем ты говоришь? – удивилась Алена.
– Туфли. Туфли Нюши. Я всю ночь думала о них.
– И что с ними не так?
– Они были на низком каблуке.
Но Алена не усмотрела в этом факте ничего сверхъестественного.
– Ну и что? Может быть, у нее болят ноги. У меня, например, вот после вчерашнего ноги гудели всю ночь.
У Инги тоже побаливали икры, но она предпочла умолчать об этом факте. И лишь сказала:
– Но ты-то нацепила десятисантиметровые каблуки.
– В них было целых двенадцать сантиметров, – с удовольствием облизывая ложку из-под земляничного варенья, поправила ее Алена.
– Вот видишь. Даже мы с тобой предпочли каблуки. И я никак не могу найти причины, чтобы нормальная девятнадцатилетняя девушка надела вместо каблуков обувь на почти плоской подошве. Разве что из желания быть одного роста со своим мужчиной.
– Да, – тут же откликнулась Алена, – а помнишь нашу Таньку Федосееву? Угораздило же ее выйти замуж за парня, который был ниже ее на две головы! Всю жизнь в результате протопала на плоской подошве.
– И на всех их супружеских фотографиях один из них обязательно сидит или лежит.
– Мне кажется, он вообще предпочитал рядом с ней не ходить.
– До машины бежал первым, всегда находил причину, чтобы так поступить. То ему мотор нужно прогреть, то лобовое стекло протереть, то багажник выгрузить.
– Больное самолюбие было у этого человека, – заключила Алена. – И я очень рада, что мой Василий Петрович не из таких.
– Ты вчера была выше его на целую голову, а ему хоть бы хны.
– Да, а кстати говоря, ты не заметила, что мой Вася…
Но договорить Алена не успела. В комнате появился хмурый Ваня, а следом за ним и Нюша.
– Вот, доставил вашу сотрудницу, уж вы не ругайте ее за опоздание.
– Ваня, да когда же я ее ругала?! – возмутилась Алена, даже вскакивая со своего места. – Ты что, с ума сошел?
– Я-то не сошел, – отозвался Ваня, как-то очень странно взглянув на Алену.
Та смутилась. А Ваня, явно не желая разговаривать с хозяйкой, сухо произнес:
– Где Василий Петрович?
– Он еще не вставал.
Ваня мотнул головой:
– Ну тогда я поеду.
– Подожди, Ваня, разве ты не хочешь его подождать? Он скоро спустится, мы вместе позавтракаем, вы поговорите и…
– Благодарю, я уже позавтракал. Нюша приготовила блинчики с творогом, как я люблю, так что я сыт. И Василия Петровича ждать тоже не могу, дел полно. В город сегодня еду.
– В город? Слушай, Ваня, а ты не мог бы, раз уж едешь в город, зайти там в один магазин и купить для меня…
Но Алена договорить не успела. Ваня перебил ее. Безупречно вежливо, но сухо он произнес:
– Алена Игоревна, если вам надо, чтобы вас кто-нибудь отвез в город, то вы только прикажите. Лично выделю вам подходящего человека в шоферы и еще одного дам в охрану. А я у вашего супруга, разрешите вам напомнить, занимаю пост начальника охраны. И мне по магазинам ходить сегодня будет недосуг.
Разумеется, все это было так и все это было правильно. Но прежде Ваня никогда не отказывал своей хозяйке в таких мелочах. И даже напротив, зная, что поедет в город, всегда сообщал ей об этом, чтобы иметь возможность оказать Алене дополнительную любезность. Да, здорово изменилась жизнь в Дубочках, если уж Ваня откровенно отказывал своей обожаемой прежде хозяйке в такой мелочи.
Алена отвернулась, чтобы Ваня не заметил выражения ее лица. Но Инга видела, как глубоко задели слова мужчины ее подругу. Он же сам, то ли не замечая, то ли не желая замечать произведенного его словами эффекта, сухо попрощался и вышел из комнаты.
– Ваня! – услышали подруги почти сразу за этим голосок Нюши. – Счастливой тебе дороги!
И голос Вани, теплый и нежный, ответил ей:
– Спасибо тебе, моя хорошая. До встречи.
Замершие в столовой подруги переглянулись:
– Он с ней спит.
– Нет, думаю, что не спит, но очень этого хочет.
Между тем раздались звуки поцелуев, впрочем, вполне целомудренных – в щеку, подобающих отношениям дяди и племянницы. В этом подруги убедились, когда выглянули на улицу. Наверное, краем глаза Ваня заметил появившихся в окне женщин, потому что быстро прервал церемонию прощания, помахал Нюше рукой и сел в свою машину.
Подруги долго смотрели ему вслед. И лишь после того, как машина скрылась за поворотом, они вернулись к своим делам. В комнате появилась Нюша. Она начала убирать со стола, хотя это была вовсе не ее обязанность. Движения девушки были медленными и какими-то заторможенными. Да и двигалась она так неловко, что очень скоро уронила на пол металлический поднос, который оглушительно зазвенел.
– Простите меня! – чуть не расплакалась Нюша. – Я такая неловкая!
– Ерунда. Ты просто еще не пришла в себя после вчерашнего.