Свет в конце Бродвея
Шрифт:
– Наверное, вы правы, – вздохнула Нюша. – Мне еще никогда не доводилось видеть мертвых людей.
– А как же твои родители? Они же ведь умерли, мне так сказали.
– Родители?
Нюша выглядела растерявшейся.
– Ну да, родители у меня умерли. Но я не видела их мертвыми. Только на кладбище.
– А как это вообще случилось? Они у тебя болели?
– Да. Немного, – уклончиво отозвалась Нюша. – Ну то есть как все.
– А умерли от чего?
– Ну… они… Можно я не буду отвечать на ваш вопрос? Мне тяжело вспоминать об этой трагедии.
– Конечно, если не хочешь, то не говори, – смутилась и сама Инга.
Она еще успела подумать о том, не зашла ли она слишком далеко в своем порыве найти виновного во всем происходящем в последнее время в Дубочках, как внезапно за окном что-то громыхнуло.
– Что еще такое? – вздрогнула Алена.
Они с Ингой подбежали к окну, чтобы посмотреть, что же такое грохнуло неподалеку от них. Но увидели лишь густой столб дыма, поднимавшийся на горизонте.
– Что-то горит, – озабоченно произнесла Инга.
– И люди кричат.
Действительно, теперь слышны были человеческие крики, доносящиеся как раз с той стороны, где прогремел взрыв.
– Вася! – закричала Алена на весь дом. – Вася, скорей сюда! Там что-то случилось!
Василий Петрович появился спустя всего минуту. Пронесся через холл, велев женщинам:
– Сидите дома!
Но его никто не послушался. Ни Инга, ни Нюша, ни тем более Алена.
– Как бы не так!
– Не на тех напал!
Нюша ничего не произнесла. Но глаза девушки были сами по себе достаточно выразительны. Ее трясло, как осиновый листок. И когда все трое забились в машину Василия Петровича, Инга не могла не заметить этого.
– Ты чего? – спросила она у горничной. – Чего ты так дрожишь?
Нюша прошептала. И Инга онемела, услышав ответ горничной:
– Это в той стороне, куда поехал Ваня. Это может быть его машина.
Но Василий Петрович, тоже услышавший слова Нюши, прикрикнул на девушку:
– Помолчи! Ванька не мог пострадать.
– Он как раз туда поехал.
– Ванька и не из таких переделок выкручивался. Все с ним будет в порядке, вот увидишь.
Однако столб дыма, поднимавшийся к небу, был такого угрожающе мрачного черного цвета, что у всех друзей на сердце стало тяжело-тяжело, как бывает всегда, когда несчастье уже свершилось и последствия его неотвратимы.
– Хоть бы это была не его машина, – шептала Нюша, как заклинание. – Хоть бы не его!
Ингу злил ее шепот, хотя она и понимала – девочка ведет себя совершенно естественно. А с другой стороны сидела Алена и бормотала свою мантру:
– Уверена, с Ваней все будет в порядке.
Народу на дороге становилось все больше. Василий Петрович опустил стекло и крикнул:
– Что случилось?
Но бегущие к месту происшествия люди еще этого не знали. И лишь к тому моменту, когда они доехали до здания транспортного цеха, где находилась вся посевная, уборочная и прочая техника, имевшаяся в автопарке хозяйства Василия Петровича, всем стала ясна причина трагедии. Остатки машины, врезавшейся на всем ходу в стену, возле которой были сложены бочки с горючим, медленно догорали. Несмотря на то что люди подоспели быстро и постарались сбить пламя, оно успело превратить машину в обгорелый остов, торчащий на свет черными ребрами.
Люди с пустыми ведрами и огнетушителями шептались между собой:
– Небось сразу же помер.
– Хорошо, кабы так. А то мой свояк в ремне безопасности запутался да живым и сгорел.
– В огне и дыму задохнуться – хуже смерти и не придумаешь.
Инга дотронулась до руки Алены.
– Послушай, неужели это и впрямь Ванина машина? – прошептала она.
Алена молча кивнула в ответ.
– Так что же… – растерялась Инга, до которой мало-помалу стал доходить смысл услышанных реплик. – А за рулем кто был? Ваня?
– Да. Мы же с тобой сами видели, как он садился в машину.
– Выходит, это наш Ваня погиб в огне?
Алена снова молча кивнула. На нее, всегда такую оживленную и говорливую, словно бы напал столбняк. Она стояла, глядела на дымящиеся остатки машины и молчала. Зато Нюша молчать не стала.
Она издала дикий вопль и кинулась к машине:
– Ваня! Ванечка!
– Держите девчонку! – встрепенулся кто-то из местных. – Огонь еще до конца не потушен!
Но перехватил рвущуюся к остаткам догорающей машины Нюшу не кто-нибудь, а сам Василий Петрович. Именно он прижимал голову рыдающей девушки к своему плечу и по-отечески гладил ее по волосам.
– Ничего, ничего, все пройдет, доченька.
Но Нюша не слушала его.
– Нет, я не верю! – закричала она, вновь вырываясь. – Это не может быть правдой! Только не он! Только не Ваня!
Инга тоже попыталась утешить Нюшу. Василий Петрович отдавал распоряжения. Одна лишь Алена стояла не шевелясь. Но именно она первой увидела полицейскую машину, приближающуюся к ним.
– Вот и полиция сюда едет, – произнесла она не без удивления. – Как быстро! Интересно, кто их вызвал?
Но оказалось, что полицию никто не вызывал. Более того, вышедший из машины полицейский был и сам явно удивлен зрелищем сгоревшей машины.
– Что это у вас тут еще приключилось? – спросил он, причем тон, которым он задал свой вопрос, ничего хорошего присутствующим не обещал.
Однако обитатели Дубочков, участвующие в тушении пожара, были слишком взволнованны, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Они увидели полицейского и кинулись наперебой объяснять:
– Машина в аварию угодила.
– Управление потеряла.
Из полицейской машины вышел еще один человек. Это был симпатичный мужчина в штатском. Однако он встал рядом с полицейским, словно бы так и полагалось ему стоять. А свидетели трагедии продолжали свой сумбурный рассказ:
– Мы все видели, как машина с холма неслась.
– Вообще без тормозов!
– А потом – бум!
– И взрыв!
– И дым!
– Пламя!
– Сколько тут бочек лежало, все вспыхнули!
– Пока мы прибежали, все уже сгорело. И машина, и шофер.
Однако полицейский был явно опытным человеком, он не дрогнул и лишь спросил у людей:
– Кто именно пострадал? Вы его знаете?
Василий Петрович шагнул вперед.
– За рулем был мой начальник охраны.
– Это в доме которого вчера был праздник?