Свет в ладонях
Шрифт:
Стол был утыкан рычагами, проводами, кнопками и скважинами для заводных ключей, и всё это, страшно сказать, двигалось, гудело и урчало, накачивая гигантскую резиновую гусеницу, проходящую через вырез в столе от пола до потолка и, судя по всему, продолжавшую свой путь далее, в недрах этого странного дома.
– Это воздухосборник, – любезно пояснил усач, не без гордости поглядывая на отвисшую челюсть Клайва. – Благодаря сей нехитрой конструкции мы с вами, молодой человек, дышим и беседуем.
– И безо всякой люксии! – в полнейшем восторге воскликнула Эстер. Её голубые глаза сияли так, как сияли бы глаза столичной жеманницы при виде ларца
– Безо всякой, – подтвердил усач. – Немного механики, немного пневматики, но в основном энергия пара. Правда, довольно сложно доставлять сюда уголь, не подмочив в пути, но по рентабельности…
– Что это за место? – невежливо перебил его Клайв – к явному неудовольствию Эстер. – Кто вы? Как мы сюда попали? И где Джонатан с принцессой?
Старик приподнял кустистые брови, по пышности и роскошеству лишь немногим уступавшие его невероятным усам. Невольно закрадывалась мысль, что, если бы пересадить хоть часть этого великолепия ему на макушку, получилось бы весьма недурно.
– Ваш спутник, сударыня, наконец начинает задаваться очевидными вопросами. Это добрый знак. Похоже, его травма не столь сильна, как вы опасались.
По виду Эстер, которая жадно оглядывала «гусеницу» в центре комнаты, нельзя было заподозрить, что она опасалась за здоровье Клайва и что вообще помнила о его существовании, пока он не вошёл. Однако, по-видимому, это было не так, потому что она вдруг тревожно посмотрела на него и спросила, как он себя чувствует и не нужна ли ему перевязка.
– Чувствую я себя отвратительно, а про повязку судить не мне, поскольку я её не вижу, – немного раздражённо ответил Клайв и повторил вопрос, терзавший его сильнее всего: – Где Джонатан и Женевьев?
– Клайв, – сказала Эстер немного неловко, наконец подступив к нему ближе. – Этот человек – Мастер Пих. Он спас нас, вытащил из воды, когда вас ранило. Мы в его доме. Он утверждает…
– Со всей уверенностью, – вставил усач.
– …что обнаружил на дне два тела, которым нельзя уже было помочь, но, судя по его описанию, это были лодочники. Остальные либо добрались до берега, либо их подобрали на шлюп.
– И последнее куда более вероятно, – снова добавил старик, названный Мастером Пихом. – Так как лишь опытнейший пловец смог бы добраться до берега в такую погоду. А ваши друзья, как я понимаю, подобными умениями не блещут.
– Вы что же, прочесали всю бухту, раз говорите об этом так уверенно?
– В некотором роде, – сказал старик и нажал на один из рычагов.
Раздался ужасающий скрежет, заставивший Клайва подскочить на месте. Ему казалось, в комнате нет окон, но теперь он понимал, что ошибся: массивная жестяная заслонка медленно отползла в сторону, открыв некое подобие окна… или вернее сказать – иллюминатора, ибо оно было круглым, обитым заклёпанным металлом, и за ним лениво и сонно плавали рыбы. Одна из них ткнулась носом в стекло, отвернулась и удалилась с видом, исполненным непоколебимого достоинства. Клайв с трудом поборол желание последовать её примеру – увиденное было столь невероятно, что хотелось прилипнуть к стеклу не только носом, но и руками. Он, однако, сдержался и хотел задать новый вопрос, но вдруг за иллюминатором вспыхнул свет, такой яркий, что рыбы прыснули во все стороны, путаясь в водорослях и прячась меж сваленных на дне камней. Заскрежетал ещё один рычаг, потом пол дрогнул и стал медленно подниматься, вращаясь вокруг своей оси – вернее сказать, не столько пол, сколько всё здание, в котором они находились.
Клайв
– Осторожней! Не стоит так рьяно хвататься за провода, это может привести к непредсказуемым последствиям.
Сооружение поднялось и, задрожав, вновь остановилось. Теперь свет, льющийся, вероятно, из-под крыши, высветлил дно на добрых полсотни ярдов вокруг. Медленное вращение позволяло разглядеть всё, находящееся на дне, в любом направлении. Клайв видел рифы, вздыбливающиеся с песчаного дна подобно стволам гигантских дубов, видел косяки рыб, беспокойно мельтешащих в воде, видел гигантского краба, сердито загребавшего клешнями песок и пятившегося от светового пятна, видел даже остов давно затонувшей лодки и тысячу ракушек и мидий, которыми этот остов оброс, точно дерево груздями. И ещё – Клайв всякое повидал, но, не удержавшись, вздрогнул от этого зрелища – он увидел череп и, кажется, кисть руки в остатках истлевшей полосатой куртки. Но это совершенно точно не было телом того, кого он знал, – эти останки лежали здесь слишком давно.
– Я поднял троих, – голос Мастера Пиха вывел его из потрясённого созерцания. – Вас с госпожой Эстер и ещё одного бедолагу. Он слишком нахлебался воды, откачать его я не смог, быть может, потому, что доставил его сюда последним. Но у меня, к сожалению, только две руки… Ещё одного я видел, но подбирать не стал – ему снесло полголовы ядром, он был мёртв ещё до того, как упал в воду. Вам, птенчики, неслыханно повезло.
– Это истинная правда, Мастер, – тихо отозвалась Эстер со смесью печали и благоговения. И тут Клайв внезапно вспомнил. Что же это так крутилось у него – Мастер Пих, Мастер Пих…
– Вы – тот самый Мастер Пих? – осенило Клайва. – Старый шарлатан, которого лет двадцать назад изгнали из столицы и отлучили от двора из-за ваших бредовых идей?
Было не слишком вежливо говорить в таком тоне с человеком, которому он был обязан жизнью. Но Клайв злился оттого, что по-прежнему ничего не знал о судьбе своего друга и принцессы, и видимое спокойствие Эстер лишь подливало масла в огонь. Он полагал это спокойствие возмутительным и воспринимал его как личное оскорбление. Поэтому когда в ответ на его вопрос она выпрямилась и с упрёком воскликнула: «Клайв!» – он лишь зыркнул на неё без малейшего раскаяния. Недолго же она убивалась по муженьку!
– Некоторым образом да, – с достоинством ответил старый усач на выпад Клайва. – С той небольшой поправкой, что я не шарлатан, а, возможно, единственный настоящий учёный в этой несчастной стране. А что до моих идей, то даже если я был излишне напорист в попытке донести их до разума сильных мира сего, то это не из тщеславия, а только из соображений очевидной пользы для всех.
– Ради всего святого, Клайв! Ты посмотри только вокруг – разве ты ещё ничего не понял? Он построил дом под водой! Над нами море! И вокруг нас…
– Вынужденная мера, дитя моё, сугубо вынужденная мера. У меня была лаборатория в горах Отлавана, но часть её обрушилась во время землетрясения, пропали самые ценные мои наработки, а потом местные жители случайно набрели на новую тропу, которую пришлось временно проложить, и…
– И вы обзавелись цитаделью на дне морском, это я понял, да. Примите моё искренне восхищение, сударь, вкупе с не менее искренней признательностью и прочая. А теперь не будете ли вы столь любезны доставить нас наверх?