Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
От такой лести Зилоле стало ещё тошно.
Султан Бузург же задумчиво опустил взгляд в сторону, что зажгло искру в глазах Расима. Премьер-министр подумал, что султан обдумывает его предложение. На самом же деле, это было не так. Султан Бузург думал о том, что раз Зебистан не может справиться с Чёрной напастью, необходимо будет принять меры с их стороны, чтобы не дать её распространиться в Ахоруне. Все эти годы, когда Чёрная напасть захватывала земли и портила урожай в Зебистане, в его султанате никто не сообщал о ней. Однако теперь, когда торговля с Зебистане снова возобновилась, Чёрную напасть могут привести каким-то образом на грузовых лодках.
Султан Бузург не был уверен в своих мыслях, но он решил обсудить это вопрос после ужина.
— Я подумаю над вашим предложением, господин премьер-министр, — слукавил султан Бузург, добавив про себя, — «Не дождёшься, гнилой шакал». — А пока, вернитесь на своё место, — он вежливо указал ему на дастарханы. — Давайте, послушаем остальных сватов.
Расим поклонился султану с рукой у сердца и вернулся на своё место. Он был седьмым сватом, который высказал своё предложение.
Глашатай-писарь развернулся к султану и, поклонившись, покинул тронный зал. Вместо него вошли слуги и подали гостям третье блюдо — жаркое из говядины и баранины, приправленное красным луком и зелёным сладким перцем.
Слушание сватов продолжилось после того, как жаркое было съедено, а грязная посуда вынесена. Сорбон вернулся в зал и по кивку султана Бузурга позвал восьмого свата, которым оказался мер Арружа. Он приходился султану Бузургу двоюродным младшим братом. Он встал из правого второго ряда и подошёл под купол. На нём был красный халат с зелёной вышивкой в виде тюльпанов спереди. Он просил выдать Зилолу за своего племянника, Амира. Султан кивнул ему и тоже обещал обдумать его предложение.
Так, султан Бузург ибн Махмуд выслушал ещё пятерых сватов после двоюродного брата. Ими были мэр Фалида, говоривший за своего внука, казначей Мираса, выступивший от своего имени, и трое богачей Ангурана, двое из которых просили за своих сыновей. Всем им султан также обещал обдумать их предложение, однако последним он напомнил о законе.
Азим всё это время ужасно волновался, ожидая, когда же вызовут и его. Юноша наивно полагал что, увидев его, Зилола обрадуется и её милое лицо перестанет быть таким хмурым.
В списке Сорбона оставалось последнее имя и хоть он и хотел произнести его во весь голос, он замешкался. Свернув бумагу, Сорбон с озадаченным видом подошёл к султану. Если те трое богачей хоть как-то имели отношение к правящей знати и были приглашены на ужин по их подаче, Азим был приглашён из вежливости султана к победителю Бузкаши. Однако юноша явился во дворец в качестве свата и перед тем, как объявить его имя, будет лучше сообщить об этом султану. Потому-то Сорбон указал на последнее имя в списке и, шепнув ему на ухо, напомнил, кем является этот человек.
Султан взял список из рук Сорбона и велел ему подождать в стороне. Бузург ещё раз взглянул на список, на этот раз повнимательнее и насупил брови в удивлении и в некотором возмущении. Свернув список, султан Бузург спустился с трона и вернул его глашатаю-писарю. Затем он сделал несколько шагов вперёд и сам позвал последнего свата.
— Азим ибн Аъзам! — назвав его имя с нотами негодования и изумления, султан взглядом начал искать юношу.
Вот он встал из второго левого ряда сватов и нерешительно пошёл к центру зала.
Услышав своё имя, Азим задрожал от волнения и встал с места только после того, как отец и мать коснулись его. Азиму казалось, будто все смотрят на него, и так на самом дело и было. Очень многие уставились на него с порицанием. Многие гости в этом зале знали, кем является Азим ибн Аъзам, и что за выбор ему дан. Потому, среди гостей, сидевших за сватами, начался осуждающий ропот.
Юноша прижал голову к плечам и пошёл к центру янтарного ромба. Он, действительно, оказался прав в своём предположении. Зилола словно оживилась, услышав его имя, и с интересом подняла взгляд в его сторону.
— Азим ибн Аъзам, — удивлённо повторил его имя султан, когда юноша встал в ромб. В его голосе и взгляде тоже была укоризна. — Ты продолжаешь удивлять меня, юноша. Ты выиграл в Бузкаши и решил, что я выдам за тебя свою дочь? — султан Бузург, насупившись, указал на свою дочь. — Или камень, попавший тебе в голову, вышиб твой рассудок?
Азим хотел было ответить, но султан не дал ему раскрыть рот, невысоко подняв руку.
— Признаюсь, — снова заговорил султан, — ты устроил нам настоящее зрелище. Я стоя наблюдал за тобой до самого конца… И даже моя дочь, — он подозрительно оглянулся на неё, ибо она впервые смотрела на свата. — Мархуров редко используют для загона на Бузкаши, — продолжил Бузург, снова посмотрев на юношу. — Обычные козлы наскучили зрителям, особенно мне, — он слабо постучал себя по груди. — Я хотел оживить состязание мархурами, добавить опасности… Но именно ты! — он возбуждённо ткнул пальцем в сторону Азима после паузы. — Ты взбудоражил всех. И я тебе искренне благодарен за твоё выступление. Ты не только повторил, но и превзошёл достижение моего хеш-султана, Асада ибн Хушвахта. Шестнадцать веков назад Асад загнал троих толсторогов в белый загон. После него ты первый, кто загнал козла в белый загон за столь долгое время, — султан покачал головой, не скрывая своего восхищения этим юношей. Однако в его голосе по-прежнему звучали нотки негодования. — Я рад, что ты здесь, сын Аъзама. По традиции победитель Бузкаши должен сидеть рядом с султаном на пире, устраиваемом в честь участников состязания. Однако ты не смог прийти из-за полученной травмы, — Бузург указал на свой правый висок внешней стороной кисти. — Я отнёсся с пониманием к этому и пригласил тебя на другой день праздника. И вот ты здесь. Я рад, что тебе полегчало. Я бы очень хотел, чтобы ты стоял рядом со мной, но ты явился сюда не как гость, — разочарованно договорил султан.
— Позвольте заметить, господин султан, что этот юноша — простолюдин и не вправе находиться здесь в качестве свата, — неожиданно встрял Расим, резко встав с места.
Султан озлобленно посмотрел на Расима, затем, смягчив выражение лица, обратился к Расиму.
— Благодарю за ваше замечание, господин премьер-министр, — в вежливом тоне отчётливо звучала неприязнь к Расиму. — Прошу, сядьте на место, — попросил султан, добавив про себя, — «Назойливый шакал». — Этот молодой человек находится здесь по моему приглашению. Я выслушал всех вас за этот вечер, и никто не сказал ничего нового. Может новичок и теперь выйдет победителем? — он перевёл взгляд на Азима. — Мне очень интересно, что скажет этот дерзкий юноша.
Азим хотел было ответить, но султан вновь прервал его.
— Твой дядя Адхам выпросил у меня чёрного жеребца из моего табуна, — султан не отрывал взгляда от Азима и удивлялся тому, как он продал жеребца почти даром. — Он мне говорил о тебе, но не сказал о твоих намерениях. Я не знал, что ты хочешь купить и мою единственную дочь, — он указал на Зилолу, которая, опустив взгляд, робко подглядывала на Азима. — Что ты мне за неё предложишь? — Бузург вопросительно посмотрел на Азима.
— Господин султан, только лица благородных кровей, или члены правящей знати могут сватать султан-заде, — не унимался Расим.