Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Спасибо, что напомнили, — резко и саркастично ответил султан, сдерживая гнев. — Ваш отец здесь с вами? — спросил он у Азима и вопросительно повернулся к глашатаю-писарю.
Сорбон кивнул, и Бузург снова повернулся к гостям.
— Аъзам ибн Саид! — позвал он отца Азима. — Прошу тебя подойти к сыну, — султан указал на центр ромба, когда Аъзам встал с места.
С рукой у сердца Аъзам взволнованно подошёл к сыну. Встав слева от Азима, Аъзам учтиво поклонился султану, который ответил ему коротким кивком.
— Столько гостей приехало в Ангуран на Навруз, что я и забыл о своём обещании, принимая их во дворце. Примите мои извинения Аъзам ибн Саид. Я высоко ценю вашу службу моему султанату. Настал час сдержать слово, — султан кивнул Сорбону, чтобы тот записывал, и серьёзно посмотрел на Аъзама. — Я, султан Ахоруна, Бузург ибн Махмуд, назначаю тебя, Аъзам ибн Саид, Визирем торговли Ахоруна, — торжественно объявил султан, приложив правую руку к сердцу. — Служи во благо народу и пусть Всевышний благословит тебя!
Аъзам также прижил правую руку к сердцу и низко склонил голову. Султан же повернулся к Сорбону и кивнул, чтобы тот принёс письменное назначение и орден визиря.
Сорбон заранее подготовил это назначение и положил орден во внутренний карман своего халата. Он подошёл к султану и с небольшим поклоном передал ему затребованное. В свою очередь, султан позвал к себе Аъзама, вручил ему письменное назначение и прицепил на грудь, с правой стороны, золотой орден визиря, выполненный в виде виноградной грозди, обрамлённой серпом новой луны.
— Я буду служить верой и правдой народу и вам, мой светлейший господин, — Аъзам прижал руку к сердцу и слегка поклонился.
Султан кивнул и вернулся на свой трон. Он указал Аъзаму тоже вернуться на своё место, оставив сына одного под куполом.
— Теперь этот юноша из правящей знати, — громко проговорил Бузург, строго сидя посередине трона. — Ты доволен, Расим? — он бросил взгляд через плечо Азима. — Сегодня нас удостоил честью своим присутствием сам султан Аброра, — Бузург подчёркнуто указал на Амида ибн Амина. — Среди всех сватов он сделал лучшее предложение, — этими словами он заставил Зилолу встревоженно посмотреть на него. — И я в серьёз обдумываю это предложение, — заявил он, не глядя на дочь. Слова Бузурга приободрили Амида, и он похлопал сына по плечу и что-то проговорил ему на ухо. — Он предлагает своего сына в супруги моей дочери, а это сулит ей целое государство. Сейчас я на пороге того, чтобы принять это предложение. Однако, я не хочу отпускать свою единственную дочь так далеко от себя.
Он посмотрел на Зилолу и увидел в её карих глазах искру. Не ужели её зажёг Азим? Он задумчиво посмотрел на Азима, и у него в голове всплыло то, о чём Бузург уже давно забыл и даже не хотел вспоминать.
— Послушай, юноша, — султан щёлкнул пальцами, что было сигналом для писаря, который тут же развернулся и направился к северо-восточному аванзалу. — Я глубоко уважаю и ценю твоего отца, — продолжал между тем Бузург. — Но что ты мне можешь предложить?
Сорбон подошёл к двери аванзала и рукой позвал оттуда кого-то.
Из аванзала вынесли три больших сундука. Один был золотым с чеканкой, второй серебряным и тоже с чеканкой, третий был украшен драгоценными камнями. Слуги поставили сундуки в трёх шагах от трона султана и по его велению открыли сундуки. Первый сундук был полон золотых монет, во втором были серебряные монеты, а в третьем были драгоценные камни.
Сундуки и их содержание вызвали новый ропот среди всех гостей.
— В моей казне этих драгоценностей наберётся на тысячи таких сундуков. Никто из присутствующих не сможет предложить больше, — уверенно и надменно заявил Бузург. — Но моя дочь — моё единственное бесценное сокровище. Никакая обещанная власть не сможет выкупить её у меня. Какое предложение сможешь сделать ты, Азим ибн Аъзам, чтобы хоть как-то превзойти все предыдущие предложения? Какой калым можешь предложить ты? Что ты сделаешь? Заполонишь мою казну картошкой? — с язвительной усмешкой спросил султан, и весь тронный зал разразился хохотом.
Правда, некоторым было не до смеха.
Униженный таким образом человек убежал бы из этого тронного зала в слезах, но не Азим. Возможно, он бы и убежал, случись это до состязания. Однако Бузкаши изменило Азима, переключило в нём что-то. Он начал чувствовать себя по настоящему взрослым. Он не обратил внимания на насмешку султана, а люди… Пусть себе смеются. Азим пришёл сюда добиться своей цели.
— Достопочтенный султан! — громкое обращение заставило всех замолчать. — С вашим богатством не сравниться никто, и оно мне не нужно, — тон Азима был учтив, но в нём слышались строгие ноты. — Мне не нужен и трон, который унаследует ваша несравненная дочь, — Азим посмотрел на Зилолу, та робко улыбнулась и опустила взгляд, а среди гостей его слова снова вызвали ропот удивления.
— Что же тогда тебе нужно? — удивлённо шепнул султан и начал вспоминать то, чему не желал верить.
— Как только я впервые увидел вашу дочь, я был поражён её красотой, словно в моё сердце вонзились тысячи кинжалов, — проговорил Азим, словно влюблённый поэт. — Я полюбил её с первого взгляда, и лишь настоящий кинжал сможет лишить меня этой любви…
— «Нет», — опешив, подумал султан. — «Не может быть», — он с ошеломлённым видом откинулся на спинку трона. — «Предсказание ведьмы», — наконец вспомнил он и его глаза озадаченно забегали. — «Это не может быть правдой», — Бузург отказывался верить.
— …Я обещаю любить вашу дочь до конца жизни, — продолжал тем временем Азим, искренне глядя на Зилолу, которая время от времени со смущённой улыбкой подглядывала на него исподлобья. — Да! Я не богат, как все эти сваты, но обещаю, что ваша дочь будет жить в достатке. Я буду ценить и уважать её. Заботиться о ней, как о бесценном сокровище. Я не могу заплатить тот калым, который вы хотите. Но ради вашей дочери я готов исполнить любое ваше желание, мой светлейший господин.
— «Выдать за недостойного», — вспомнил султан слова Нигоры… нет, Арогин. Как бы ему не хотелось верить в предсказание ведьмы, оно сбылось и, как она предрекла, в обратном порядке.
Султан действительно любил свою дочь больше всего, как предсказывала Арогин, хоть он и не высказывал своей любви к дочери. И у него было всё — богатство, власть…
Султан задумчиво посмотрел на дочь, вспомнив обещание выдать её за того, кто полюбит её не ради наследства. Он также дал это слово своей жене перед её смертью. Бузург продолжал смотреть на свою дочь и видел в её глазах искру любви, которая ещё ярче горела в глазах Азима.
За прошедшие почти семнадцать лет после предсказаний Арогин, всё это золото, серебро, камни и побрякушки изменили султана. Он дарил все эти драгоценности своей любимой жене, а после её кончины он смотрел на них с тоской, которая постепенно переросло в бездонную пустоту. Султан пытался заполнить её всеми этими сокровищами, что и привело его к алчности, сделало его надменным и черствым.