Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
— Думал, я не умею танцевать, — Бузург в танце подошёл к дочери и шутливо кивнул на Азима. — Вон какой баклажан.
Зилола засмеялась и в танце приблизилась к мужу.
— Повторяйте за мной, солнце моё, — прошептала она рядом с ухом Азима и начала выполнять плавные и ритмичные движения.
Азим же стал отражением жены, и она похвально кивнула ему.
— Продолжайте в таком духе, — сказала она и пригласила свекровь на танец.
Мэресса Мираса и тётя султана, несмотря на свои семьдесят пять лет, тоже вошли в круг и закружились в танце возле султана.
Во время второй танцевальной песни, всё внимание на себя привлёк Рауф. Он танцевал гораздо лучше старшего брата и даже исполнил отдельный танец с Зилолой. Все громко свистели и хвалили мальчишку.
Веселье и танцы продолжились ещё пять песен, после чего султан поблагодарил певицу и музыкантов за подаренное настроение. Гости начали возвращаться в свои альковы, а слуги начали подавать десерт.
— Отец, — Зилола подошла к султану. — Я устала и хотела бы отдохнуть.
— Хорошо, дочь моя, — кивнул Бузург. — Я велел подготовить для вас с Азимом новые покои наверху с террасой. Иди, отдохни. Завтра я позову мастеров, и они обустроят покои как тебе и твоему мужу будет угодно. Что такое? — спросил он, заметив, что дочь нерешительно потупилась.
— Прежде всего, вы султан и мой господин. Ваше слово закон для меня, — учтиво заговорила Зилола, не поднимая головы. — Однако, как к отцу, у меня к вам всего одна просьба.
— Слушаю тебя, — с интересом сказал Бузург.
— Отец, — Зилола посмотрела ему в глаза. — Позвольте остаться в доме моего мужа. Я росла во дворце, воспитываемая няньками и учителями. Я не знала материнской любви, но почувствовала её рядом со свекровью. Она относится ко мне как к родной дочери. Я хочу остаться с ней и называть её… — Зилола не произнесла последнее слово, чтобы не обидеть отца.
Султан был удивлён, и не столько словам дочери, а сколько тому, что совсем не знал ни своей дочери, ни того, какие у неё могут быть пожелания. Ему хотелось исполнить любое её желание, но это… Это было совсем неожиданно. Бузург только хотел наладить с дочерью отношения, а она хочет уйти из дворца.
— Вы все можете жить здесь, во дворце, — он пытался отговорить дочь.
— Мне всегда говорили, что я дочь султана и моё место во дворце. Что однажды и у меня будет свой дворец, когда я выйду замуж за какого-нибудь шахзаде. Но я вышла за простого парня и хочу быть простой невесткой. Хочу просыпаться по утрам, подметать двор, убирать пыль и помогать свекрови…
— А слуги? — недоумённо спросил Бузург.
Зилола отрицательно покачала головой.
Бузург задумчиво и неохотно вздохнул. Когда Зилола была маленькой, он часто оставлял её просьбы без ответа, и огорчённая девочка со слезами возвращалась в свои покои. Теперь же он не хотел вновь огорчать её, когда она так счастлива.
— При одном условии, — наконец сказал он.
Зилола согласно кивнула и Бузург озвучил своё условие:
— Не забывай, ты дочь султана. Неважно, что ты вышла не за шахзаде. Ты остаёшься моей наследницей. Я позволю тебе остаться в доме мужа, но… Когда по воле Всевышнего у тебя родится сын, ты вернёшься во дворец и будешь воспитывать наследника трона здесь.
— Да будет так, дададжан, — улыбнулась Зилола и склонила голову, прижав руку к сердцу.
— Твоя мать гордилась бы тобой, — покивав, сказал Бузург.
— Я люблю вас, дададжан, — Зилола крепко обняла отца.
— И я тебя, — прошептал султан в ответ. — Останься во дворце хотя бы на три дня, — попросил Бузург.
— Останусь, — тихо ответила Зилола, отпрянув от отца. — С вашего позволения, я пойду отдыхать.
— Иди, — с улыбкой кивнул Бузург.
Зилола поклонилась отцу и ушла. Однако через несколько шагов отец окликнул её.
— Дочь моя, посмотри на него, — Бузург кивнул в сторону Азима, который важно беседовал с отцом и визирем земледелья Ахоруна. — Твой муж далеко не простой парень, — одобрительно помотал он головой.
— Я знаю, — прошептала Зилола и направилась к выходу. Перед тем как покинуть зал, она снова посмотрела на мужа и заметила, что он вопросительно смотрит на неё. — Я люблю тебя, — проговорила она и вышла за дверь.
— Аъзам, — позвал султан, подойдя к ним. Тот склонил голову и был весь во внимании. — Я хочу сообщить о назначении Азима визирям и другим чиновникам. Банкетный зал не место для этого. Пусть соберутся завтра в малом зале заседаний.
— Сейчас же сообщу им, мой светлый господин, — с рукой у сердца Аъзам поклонился и вместе с визирем земледелья пошли выполнять поручение султана.
— Куда пошла Зилола? — спросил Азим.
— Она устала, — коротко ответил Бузург. — Она попросила остаться у вас дома. Вижу ты тоже удивлён, — посмотрев на Азима, сказал Бузург. — Она мой единственный ребёнок, Азим, — серьёзно заговорил султан. — Я мог и не выдавать её за тебя. Мог отказать тебе во время приёма сватов. Я мог сам найти Чёрный рубин… Времени не хватало, — выждав паузу, пожал плечами султан, а на изумлённый и вопросительный взгляд зятя просто хмыкнул. — Ты убедил меня, что любишь мою дочь и теперь она твоя. Однако любовь — это странное чувство. Из-за неё люди совершают не только добро, но и причиняют боль. Не обижай мою дочь, — султан предупредительно покачал головой. — Как отец, я слишком поздно спохватился, но у тебя всё впереди.
— Обещаю вам, мой светлый господин, на лице Зилолы всегда будет улыбка, — уверенно сказал Азим с рукой у сердца.
Султан кивнул, приняв обещание зятя и вернулся на топчан. Азим поднялся вслед за ним и сел справа от тестя. Затем на топчан вернулись и остальные, кто сидел с султаном, кроме его дочери.
— Ваши слова переданы визирям, мой светлый господин, — доложил Аъзам, перед тем как подняться на топчан.
— Хорошо, — кивнул султан и жестом велел музыкантам продолжить.
На танцпол снова вышли танцовщицы и под негромкую музыку стали исполнять новые танцы. В это время слуги, в добавок к десерту, подавали и холодные угощения.
— Мой светлый господин, — обратился Аъзам. — Из Расулабада пришли вести.
— Какие? — по тону визиря султан понял, что эти вести не могут ждать до завтра.
— Письмо прислал Акмал, главный писарь Зебистана, и одна из вестей плохая, господин.
— Не томите, Аъзам.
— Они сообщают, что наследный падишах, Мунир ибн Нодир скончался, — с сочувствием сказал Аъзам.
— Когда? Как?! — пришёл в негодование султан.
— В сообщении говорится, что трагедия произошла две недели назад, — ответил Аъзам.