Свет в объятиях тьмы. Азим и Чёрный рубин
Шрифт:
Может, кто-нибудь с таким же именем работал здесь когда-то?
В высоту беседка была не больше две трети высоты стен рынка. Когда Азим впервые вошёл под её купол, он с открытым ртом проследил за именами до самого верха и, несмотря на бессчетное количество имён, на колоннах ещё оставалось много места. В этот раз Азим смотрел на пустой плетёный стол и с мыслями о горячем супе погладил свой пустой живот.
Ждать пришлось недолго. Его отец вернулся с надутыми щеками, за которым явно был не воздух. На руках он нёс деревянный поднос. Аъзам положил его на стол и раздал всем по тарелке с тушёными бараньими рёбрышками, сдобренный лимоном, нашинкованным луком, укропом и базиликом. Большой чайник и вложенными в друг друга пиалами он поставил рядом с Азимом и сам сел возле сына, который разламывал всем лепёшки.
Все были голодны и не сказав и слова больше, кроме приятного аппетита, они принялись за рёбрышки. Вскоре от них осталась лишь горстка косточек.
— Сюда бы мою собаку, вот бы обрадовалась шавка-а, — довольно поглаживая пузо, протянул Имран.
— Комила с Азимом не будет неделю, а праздник через десять дней, — сказал Аъзам. — Меня не будет на этом празднике, потому я полностью полагаюсь на вас, друзья.
— Твои надежды будут оправданы, — заверил Мирзо, хотя в его голосе по-прежнему звучала взволнованность.
Аъзам кивнул и сложив руки в лодочку, он прошептал благодарственную дуа и обвёл руками вокруг лица. Остальные повторили за ним. Пожелав всем успехов и доброй ночи, он с сыном покинули базар и направились домой.
— Отец, я рад, что вы доверили мне это важное дело, — сказал Азим.
— Я поручил его не тебе, а Комилу, — уточнил Аъзам.
Он не хотел расстроить сына, но плечи Азима досадно поникли, как и сам юноша.
— Сын, тебе я поручаю другое дело, — Аъзам обнял сына за плечо. — И оно не менее важное. Мне нужно, чтобы ты следил за Комилом. Он парень не глупый, хоть и ведёт себя как дурак. Комил выполняет всё, что ему велят, но он несерьёзный. Он знает своё дело, но любит затягивать. Следи за ним. По дороге в Мирас вы проедете через деревню, я не хочу, чтобы он там задерживался. Через три дня, вы оба должны быть там и удостовериться, что заказ султана будет выполнен в срок. Назад вы должны вернуться вместе с нишалло. Следи за ним, — снова повторил Аъзам, но на этот раз с другой целью. — Смотри, как он ведёт переговоры. Учись и ни в коем случае не перемани его дурной весёлый нрав и тягу к развлечениям.
— Хорошо, — коротко ответил Азим.
«Нельзя использовать лестницу или верёвку, чтобы забраться на Дерево Сохиба».
Хранители знаний. Правила Корневяза.
Ангуран остался в двух мархалах 22 позади. Они остановились у подножия невысокого увала. На той стороне холма их арендованные лошади не нашли бы ничего кроме мелкого камня и земли, чтобы пощипать, а на этой — трава была ещё сочной.
22
1 мархала = 6 фарсангов, произносится с гортанной «х».
Азим впервые выехал за пределы города и ещё не был так далеко от дома. Впереди долгий путь до Мираса, но Комил обещал, что часть пути они быстро преодолеют по реке Гулоб.
— В это время течение в реке очень быстрое. По ней мы проплывем четыре мархалы на юго-запад. На том берегу мы арендуем новых лошадей и поедем дальше. Если будем гнать галопом, то к закату окажемся в Олудороне, — заверил Комил, ранним утром выезжая из города вместе с Азимом.
Сам Комил родился и вырос в Ангуране, а его отец был из Мираса и всегда любил рассказывать истории про свой родной город, особенно про его название. И, чтобы скоротать время, Комил решил поделиться с Азимом пару историей.
В шестнадцатом веке Эпохи Человека племянник султана Хокима ибн Хушбахта, которого чаще называли Хокими Хушбахт, решил в свои двадцать первые именины отправиться в города братья. В Аброре, в старшем городе, Асад встретил дочь султана и беспамятно влюбился в неё. Асад попросил руки дочери султана, но тот отказал, потому что Шабнам тогда ещё не было и восемнадцати лет. Ослеплённый любовью к белокожей и синеглазой красавице, Асад на протяжении трех лет с каждым караваном ездил из Ангурана в Аброр. Наконец, их свадьбу сыграли на Навруз в Аброре. Султан Хоким тоже приехал на свадьбу, которая продолжалась семь дней и ночей.
Покинув Аброр после свадьбы, караван султана Ахоруна вместе с торговым караваном три недели шел назад в Ангуран. На четвёртой неделе они остановились на обычном месте стоянки караванов — на плоском холме со множеством природных источников воды вдоль её склонов. У подножия холма простиралась необъятная долина, проросшая фруктовыми деревьями, которые в самый разгар весны цвели и благоухали.
Это место настолько понравилось Шабнам, что она больше не желала покидать его. Тогда с позволения дяди Асад остался на этом месте и за три года основал город, который впоследствии стал главным торговым центром между Ахоруном и городами братьями. Однако за эти три года у города всё ещё не было названия. Султан Хоким присвоил Асаду титул мира, то есть мэра, и поручил дать городу название. Асад подумывал назвать город «Асадабад» или «Шабнамабад», ведь не захоти она остаться тут, этого города не было бы. Пока он думал, купцы и караванщики называли город «Караванабадом». Прошло семь лет с основания города, но Асад так и не смог дать ему достойного названия. Ему предлагали множество вариантов, но он так и не сделал выбор. Из-за несчастного случая Асад погиб и преданные жители города, любившие своего мэра, всё же назвали город в честь него — Мирас, то есть Мэр Асад…
Так как они ехали медленно, Комил не рассказал всю историю и предложил погнать лошадей галопом до реки, чтобы успеть на лодку…
— Нужно оставить лошадей, — сказал Комил, подставляя щеку под лёгкое дуновение ветра, который доносил прохладный бриз с реки Гулоб и его, казалось бы, спокойный шум. С закрытыми глазами он желал поскорее оказаться в Олудорон, чтобы увидеться с ней.
Спешившись и сняв полугалоши, Комил босиком пошёл вдоль увала. Трава высотой в две пяди была не такой мягкой, как казалось с первого взгляда, издали. Азим не нашёл ничего увлекательного в том, чтобы топтать сухую траву голыми ногами с тем же восхищением, как это делал Комил по пути к высокому белому чинару.
— Ты идёшь? — спросил Комил через плечо. — Или мне вернуться и понести тебя и твою кобылу на своих руках? — усмехнулся он.
Издали казалось, что это гигантский одинокий одуванчик с поникшей головой с посреди протяжённого холма. Вблизи же это был высокий бледно-серый чинар. Его ствол возвышался на одну и треть джебеля 23 вверх, постепенно наклоняясь по направлению реки. Пышная крона с бледно-зелёными листьями и вовсе склонилась на юго-восток. Толстые изгибы трёх корней торчали из-под земли под одиноким чинаром, словно щупальца невиданного речного чудовища. Два корня стремились к реке, у третьего были две коновязи.
23
1 джебель = 28 газов.
Азим привязал свою лошадь рядом с другими и с изумлением смерил дерево снизу вверх. Пять человек могли бы охватить его ствол у основания и два под согнутой кроной.
— Сможешь залезть до самого верха? — с вызовом спросил Комил.
На стволе до самой кроны больше не было ни одной другой ветки. Надо обладать цепкими руками и звериной выносливостью, чтобы залезть на такое дерево. И так как он не зверь, Азим не стал отвечать на глупый вопрос Комила. Для него было уместно задать другой.