Свет во мраке
Шрифт:
Однако есть надежда, что Орус отступит и, поджав хвост, уйдет прочь. Если лорд оставил родовые земли и бежал прочь — значит, он не столь глуп, чтобы бросаться грудью на копья защитников Подковы. Но для этого лорду надо сначала убедиться, что защита нерушима, что дух осажденных высок, что они будут биться до последнего, но не сдадутся на его милость. На это потребуется время.
Вот только каждый прошедший день играет против лорда Ван Орус. Это ему не в мирных землях осаждать чужое родовое гнездо, где лагерь разбивается на свежескошенном пшеничном поле, где сидящий в шелковом шатре полководца Ван Орус развратничает с продажными красотками или насильно приведенными крестьянскими
Когда погибнет первый — никто особо переживать не станет.
Когда жизни лишаться еще двое или трое — начнутся первые тревоги, особенно если соратники убитых узрят те жалкие куски плоти и лужи крови оставшихся от трупов.
Когда счет дойдет до десятка — начнется разброд. Ты можешь управлять железной рукой, но людской страх тебе не унять. А там глядишь дело дойдет и до дезертирства — люди боятся темных тварей. Их с детства пугали страшилками про восставших мертвяков жаждущих живой плоти, про раздирающих младенцев на части костяных пауков… И хоть пришли они искать милости у Тариса Ван Санти, все они знают, что на самом деле его зовут Тарис Некромант, и что именно он загубил на жертвенном алтаре сотни невинных душ…
Можно ли ждать милости от того, чьим именем пугали много поколений?
И разве Тарис не умирал? Разве он не был повержен знаменитым героем в смертельном поединке? Был! И значит Тарис вовсе не принц из рода Ван Санти ставший новым Императором. Нет. Тарис всего лишь мертвяк восставший из могилы, вернувшийся в мир живых…
Старый священник Флатис прекрасно знал людей и их страхи.
Его губы плотно сжались, пронзительный взгляд сполз на замершее мертвое тело.
— Они побегут — тихо произнес старик — Нет в них крепкости духа, нет стойкости, нет веры… И во главе их стоит тот, кто уже бежал от смерти однажды. А значит, он побежит вновь и куда торопливее, чем прежде.
— Речи ваши мудры, отче — столь же тихо и почтительно произнес высокий монах — Но люд Подковы решителен и бесстрашен. Они не бегут. А ведь во главе их стоял и стоит Корис Ван Исер, чье имя они с почетом поминают через каждое третье слово и куда чаще, чем имя Создателя Милостивого, да простит Он их грешные души. А ведь и Корис беглец…
— Нет — качнул головой старый священник — Корис не беглец. Я бы назвал его изгнанником, вот только его ведь не изгоняли, а призвали сюда вопреки его воле. И оказавшись здесь, он не побежал в страхе. Нет. Он принял на себя чужие страшные грехи и, выдержав их тягость, преодолев многое, вернул веру людям в будущее. И заставил поверить в себя гномов славящихся своей недоверчивостью к роду людскому. Каждую опасность он принимает на себя, встречает грудью, защищая остальных. Нет. Не ровняй поганого труса лорда Доссара Ван Оруса с бароном Корисом Ван Исер. Ибо Корис тот, кто идет впереди и ведет за собой. А Доссар посылает перед собой воинов, а сам трусливо крадется следом, дабы позднее пожать плоды чужой победы. Нет. Не ровняй их.
— Да, отче. Воистину мудрость ваша глубока безмерно — монах склонил голову в еще большем почтении — Но… Кориса призвали? Простите, отче… Но призвал Кориса кто и куда?
Хмыкнув, отец Флатис ничего не ответил и поднял лицо выше, туда, где в небесной синеве появилась быстро приближающаяся черная точка. А вот и пернатый гонец…
Интересно, что за весть он несет на своих крыльях?
— Она там — лорд Ван Ферсис смотрел мрачно, исподлобья оценивая взглядом высящуюся вдалеке вершину темной массивной скалы, прочно занявшей середину холмистой пустоши.
Его правая рука нервно теребила посеревшую рукоять искусно выкованного кинжала. Еще недавно рукоять была обильно покрыта позолотой, сейчас же остались редкие вкрапления золотистого цвета. А ладонь лорда предательски покраснела — кожа изрядно воспалена, стерта.
Лорд Ван Ферсис все столь же широкоплеч, его осанка все так же горда и пряма, ничто не выдает его возраст кроме глубоких морщин и седых волос. Но и не подумать, что он старик — руки мускулисты и крепки как у тридцатилетнего мужчины, аппетит столь же хорош, равно как и мужская сила. Но что-то все же изменилось — в лице, в глазах. И речь не о частом тике терзающем левое веко. Речь о выражении глаз, о том, что поселилось в зрачках лорда Ван Ферсис — это страх? Нет. Смятение? Быть может…
Легко спешившись, лорд взбежал на вершину пригорка, с усилием оторвав ладонь от рукояти кинжала, поднес ее ко рту и смочил воспаленную кожу слюной, не отрывая взгляда от далекой мрачной скалы.
— На картах гора указана как Подкова, мой господин! — почтительно доложил кряжистый воин с рябым лицом украшенным седыми усами — Но нет следов поселения. Быть может оно с другой стороны?
— Быть может — машинально ответил лорд — Быть может. Но она там. Плоть от плоти моей. Я чувствую.
— Прошу времени, господин — не склоняя головы, произнес воин — Прежде чем действовать, нам надо осмотреться. Кто знает насколько хорошо защищено то поселение? Ниргалы сильны и бесстрашны, сомнут многих и многое… но хорошая разведка не раз и не два помогала в…
— Мы выдвигаемся — бесстрастно ответил старый лорд — Но неспешно. У тебя есть время.
— Да, господин!
Коротко кивнул, кряжистый воин поспешил к группе воинов, пристальным взглядом выискивая среди них лучших разведчиков и наездников. Повсюду распутица, земля не успевала просыхать из-за обильных дождей…
Череп темного гоблина изрыгнул из разверстого рта язык зеленоватого пламени и рассыпался на мелкие частицы жженой кости. Раздалось тихое шипение, когда жар столкнулся с холодной землей. Воздух был напитан вонью от сожженной плоти.
На небольшом клочке глинистой земли тут и там лежали испепеленные останки шурдов и гоблинов. Числом никак не меньше двух десятков. Поодаль дымились части костяных пауков, чьи кости стали напоминать искривленные тонкие веточки с почерневшей и осыпающейся корой.
Издалека доносился дробный стук копыт — прочь быстро удалялся большой конный отряд. В его середине, внутри боевых порядков из суровых воинов закованных в железо выделялось несколько всадников одетых и держащихся иначе. А среди них особенно сильно бросался в глаза всадник облаченный в алый плащ развевающийся на ветру.
Большой отряд быстро двигался на юго-запад. Если прикинуть направление его пути по карте, то вскоре взор наткнется на едва-едва намеченные очертания большого и темного леса. И скакать долго не придется — они почти уже на месте, осталось преодолеть не больше сорока лиг, и они окажутся у края древнего соснового леса…
— Аззуог дорралла! Аззуог доррала! Именем Его клянусь! — тонкие темные губы Первого Раатхи искривились в жесткой усмешке и страшном обещании — Я расщеплю его душу! Расщеплю!