Светлое будущее
Шрифт:
— Я ж тебя предупреждал, — сказал он. — Зачем ты заговорил об этом идиотском «азиатском» способе производства? Теоретически это ничего не дает, кроме повода для склоки. А как повод — лучше не придумаешь. Тут можно раздуть ревизию марксизма в самом центральном пункте учения об обществе. Впрочем, будем надеяться, что обойдется.
Дима, к моему удивлению, прореагировал совершенно спокойно на то, что я ему не привез приглашение. Он сказал, что это не беда, что ему не к спеху. Обругал «их» халтурщиками. Сказал, что мы разлагающе действуем на весь мир, приучая всех к плохой работе. И обещал приехать вечером слушать мои увлекательные рассказы.
ПРОБЛЕМА НАСИЛИЯ
— Я прочитал в ваших книгах все, что касается насилия, — говорит Безымянный. — Все правильно. Ни к чему не придерешься. Но в этой проблеме есть некоторые аспекты, которые вы обошли молчанием. Если вы не возражаете,
Разговор происходил в квартире Безымянного после стандартного по нынешним временам ужина, детерминированного возможностями наших продуктовых магазинов. Ленка играла с сыном Безымянного в шахматы и, кажется, обыгрывала его, к величайшему его изумлению: первый раз его обыгрывал сверстник, да еще девчонка.
— Надо различать, — продолжал Безымянный, — две формы насилия: на благо индивидов и во вред им. Во втором случае я предпочитаю употреблять термин «насилование». В практике эти формы смешиваются. Власти предпочитают второй вид насилия изображать как первый. Но не всегда это удается. Оправдывается насилование тем, что оно приносит благо другим. В дальнейшем, говоря о насилии, я буду иметь в виду исключительно насилование. Вы, марксисты, утверждаете, что в нашем обществе большинство населения осуществляет насилие (т. с. насилует) над меньшинством. Прекрасно. Пусть это справедливо. Но тут вот какой вопрос возникает. Допустим, имеется страна с населением в двести миллионов человек. Сто один миллион насилует девяносто девять. Это как, по-вашему? Преувеличиваю? Ладно. Пусть его семьдесят миллионов насилуют тридцать. Было же так. Было и похуже. Не возражаете? Вспомните наши беседы об индивидуальности исторического процесса. Тридцать миллионов — это не шутка. Даже для борьбы с единицами бандитов и диссидентов держится огромный аппарат. А тут — миллионы. Нужен гигантский аппарат насилия.
Мало того, нужно все общество организовать в систему, осуществляющую насилие. Так ведь оно и произошло. А что дальше? Непредвиденное теоретиками и исполнителями следствие: аппарат и система насилия большинства над меньшинством оборачивается против самого большинства, становится самодовлеющей силой, которой пользуются отнюдь не те слои общества, ради которых задумано Светлое Будущее. Так ведь оно и произошло. А истины-то эти азбучные. Не надо было быть сверхгением, чтобы такие пустяки предусмотреть в вашем проекте Светлого Будущего. Но дело сделано, не воротишь. Аппарат есть. Система есть. Она требует пищи. Сожрали все, для чего были хоть какие-то основания. А дальше? Нужен насилуемый, понимаете?! Нужен до зарезу. И все прошедшие годы шли мучительные поиски насилуемого. И провал за провалом. Немного повезло с Венгрией, Польшей, Чехословакией. Потом — с самосожженцами, террористами, диссидентами, художниками, новочеркасцами, грузинами, украинскими националистами и т. д. Но это — капля в море. Нет общегосударственного масштаба и размаха. Нет объединяющего принципа. А насилуемый нужен — нужен как внутренний грозный враг. Зачем? Тоже тривиально: направить на него злобу населения, накопившуюся в огромных количествах (вы побродите по Москве, увидите, какой злобой заряжен народ), оправдать свое положение и свои действия, свалить на него следствия своей глупости, угроза всем прочим, упоение властью для массы людей (реализуется инстинкт власти). Выводы? Выводы тоже очевидны: есть одно-единственное средство от насилия — сопротивление, решимость людей сопротивляться. А это — тоже индивидуальное явление. От чего зависит будущая история России? От пустяка: решится Иванов, Петров, Сидоров (т. е. вы, я, ваша дочь, мой сын и т. д.) оказать сопротивление (хотя бы просто протестовать) или нет. А что вы предлагаете с высот гениальнейшей теории? Производительные силы, производственные отношения... Например — переход от рабовладельческого общества к феодальному... Сколь же нам лет жить-то, вы думаете? Тысячу? К тому же в отношении нашего общества вы классовую борьбу исключаете, организацию недовольных (насилуемых!) в партию исключаете. Подумать только, есть теоретические основания для того, чтобы была лишь одна партия!! Неужели вы практически не знаете, что это означает на деле: задушим!! И душим. Насилие во имя большинства? Начинай опять сначала. Грустно. Грустно оттого, что все прекрасно понимают всё. И все лгут, лицемерят, оправдывают и оправдываются. А ради чего? Дети? Да наши дети уже в большинстве случаев отделяются от нас, а через два поколения это совсем чужие люди.
Ленка выиграла три партии. Мы выговорились до дна. Безымянные проводили нас до дома и обещали прийти к нам в гости в ближайшее время.
— Спасибо вам за хороший вечер, — сказал я на прощанье.
— Общение есть величайшее достижение человечества, — сказал Безымянный.
— Между прочим, — сказала Ленка, когда мы пришли домой, — Безымянный-младший тоже пишет стихи. И довольно неплохо. Вот, послушай:
Вот и сбылось такое чудо: Повстречался с самим я Богом! Он спросил меня, что хочу я, Отправляяся в жизнь-дорогу. Я подумал: Просить? Ну, что же! Вроде я ничем не рискую. Говорю: Если в силах, Боже, Просьбу выполни мне такую. Дай мне чистой любви изведать. И избавь от измен и мести. Дай мне друга, с которым беды Мы любые осилим вместе. Разреши не кривить душою... Зло не прятать за доброй миной. Перед всякой чиновной вшою Не сгибаться, а быть мужчиной. Не нажить осторожности к зрелости. Не познать их газетного счастия. Восхититься безумием смелости. Дать гонимому долю участия. И еще попрошу в заключение — Разреши мне немножечко дерзости, ЧтобАЛЬТЕРНАТИВА МАРКСИЗМУ
— Я только что с конгресса, — говорю я. — Встречался там с самыми различными людьми. И разумеется, с врагами марксизма. И все в один голос признают, что Запад не имеет альтернативы марксизму. Они ничего не могут противопоставить марксизму равноценного и со- масштабного ему.
— Ну и что, — говорит Антон. — Они, твои собеседники, просто кретины. О какой альтернативе речь? Спорить с марксистами? Бессмысленно. Что ты им противопоставишь? Научные понятия? Строгие принципы? Доказательства? А они? Демагогию. Двуличные понятия и утверждения. Жульничество. Подлог. Поди поспорь с Тваржинской! Я перед ней беспомощен. Слишком несоизмеримое оружие у нас. Что значат для нее мои апелляции к правилам построения понятий и теорий, к правилам прогнозирования и т. д.? Ровным счетом ничего. А вопить, брызгать слюной, впадать в истерику, как она, я не могу. И велика ли аудитория, которая поймет меня и поддержит? А у нее расчет на самую многочисленную, т. е. на самую примитивную часть населения. К тому же не забывай о мощной поддержке со стороны партии и государства.
— К тому же, — продолжал Антон после того, как я наговорил кучу обычной казенной чепухи, — сама проблема поставлена неверно, не в той плоскости. Альтернатива марксизму есть. Вот она. Во-первых, раскол в рамках самого марксизма. Есть советский марксизм. Есть китайский марксизм. И то и другое — лишь одно название «марксизм». В рамках этого общего названия существуют принципиально несовместимые вещи. Ситуация такая, как в эпоху повсеместного господства религии искать альтернативу религии. Правильно было говорить об альтернативе, например, христианству. Теперь — об альтернативе советскому марксизму. И она есть. «Марксизм» — это просто название многочисленных разнообразных форм нынешней идеологии. Во-вторых, воплощение принципов марксизма в жизнь создает факты реальности, восстающие против него. С этой точки зрения «ГУЛАГ» Солженицына и доклад Хрущева — мощная альтернатива марксизму. Под знаменами марксизма (вернее, марксизмов) собирается подавляющее большинство населения планеты, тяготеющее к нашему образу жизни. Для большинства из них наш уровень жизни — мечта. Нашей реальной истории они не знают. Волнующие нас проблемы для них не существуют. Определенные слои населения (в особенности — наши правящие слои) используют эти тенденции в своих интересах, раздувая безудержную демагогию. К каким последствиям это приведет мир в последующих поколениях — мало кого волнует. Но есть в мире силы, которые сопротивляются этим тенденциям и процессам. Есть люди, которые в той или иной мере понимают суть грядущего и наступившего коммунизма. Понимают перспективы победы его в мировом масштабе. Деятельность этих людей придает антикоммунистическим силам некоторое единство и некоторую идейную окраску. Пусть это не очень определенно. Но это же факт. Вот тебе третья альтернатива. Между прочим — очень перспективная. Антифашизм ведь тоже был не очень-то определенным идейно. И кстати, советский марксизм фактически не был альтернативой фашизму.
— Вот мы и договорились до некоторой определенности, — сказал я. — Где же твое место?
— Я и не скрываю свое место. Оно очевидно. Но я не хочу полемизировать с марксизмом. Любая полемика против марксизма как совокупности текстов, слов, лозунгов, речей и т. п. только укрепляет его. А я не хочу его укреплять. Я хочу рассказать людям, что такое коммунизм как образ жизни. И пусть люди сами выбирают, с кем они. Тут тебе самая мощная альтернатива марксизму: создание потока текстов, говорящих правду о коммунизме. Из них может родиться и идеология, противостоящая марксизму как идеологии.
— Не успеете, — говорю я. — Несмотря ни на что, мир поверит нам, а не вам, ибо он не хочет знать истину. А когда он начнет кое-что соображать, будет уже поздно! Не успеете!
— Боюсь, ты прав. Но для меня нет проблемы расчета. Если даже завтра коммунизм победит во всем мире, и сегодня мне никто не поверит, и голос мой не будет услышан, я все равно попытаюсь сказать то, что я увидел сам.
— Попробуй! Только дадут ли тебе?
— Не имеет значения. Я это должен сделать перед самим собой. Ты знаешь о такой штуке, которая именуется совестью?
РОДИМЫЕ ПЯТНА КАПИТАЛИЗМА
Я давно не был на площади Космонавтов и не знал, что там происходили драматические события. Я узнал о них из фельетона в «Московском вестнике». Оказывается, один хапуга из Министерства внешней торговли (кажется, начальник главка) решил покрыть крышу своей трех(!!) этажной дачи с бассейном(!!) не чем иным, как титаном. Нанял каких-то жуликов, и те за приличную сумму увезли к нему на дачу три крайние буквы («Да з») из Лозунга. Преступление так и осталось бы нераскрытым (на Лозунг уже никто не обращал внимания, привыкли), если бы не один старый пенсионер. Прогуливаясь с праправнучкой по площади, он и заметил, что тут что-то не так.