Светлое время ночи
Шрифт:
– Это фляга Адагара.
– Значит, четырехступенчатое колесование ждало бы Адагара, – Лагха неприятно, вполгубы улыбнулся.
ГЛАВА 17. МЫ БЫЛИ СЛЕПЫ
«Суд поощряет деятельное раскаяние танцовщиц, шлюх и трактирной прислуги обоего пола.»
К несчастью, Гинсавер оказался крепким орешком. Не таким крепким, какой рисовался Ларафу в его худших опасениях. Но и не таким гнилым,
Они протрудились над замком от рассвета и до заката, что, по меркам Ларафа, было довольно продолжительной осадой. И даже замечательные советы, которыми сыпала вдруг ставшая общительной и приветливой книга, не слишком ускоряли процесс.
Наконец, остатки ополчения барона Вэль-Виры бежали под покровом темноты. Только к ночи войска Свода заняли разбитый замок барона-оборотня.
В нем сыскались только тяжелораненые, которых варанцы предпочли побыстрее добить. Не из милосердия, конечно, а просто по традиции. Вдобавок, в замке оставалось совсем мало помещений, пригодных для ночлега. На всех места не хватало.
Сыскалось и еще кое-что. Четыре девушки-танцовщицы, усладительницы барона Вэль-Виры. Перед началом штурма, которое, как и ожидал Лараф, стало полной неожиданностью для людей Вэль-Виры, их схоронили в глубоком винном погребе и зачем-то заперли на засов. А затем про них попросту забыли.
Когда до подвалов добрались варанцы, их ждал сюрприз.
По-наездницки восседая на бочках с гортело, девушки встретили приход вражеских солдат хладнокровием, достойным героинь харренских трагедий. Что неудивительно, ведь все четыре прелестницы были мертвецки пьяны.
– Смотрите, к нам вернулись наши мальчики! – сказала первая.
– Но, по-моему, они не наши, – заметила вторая.
– И уже давно не мальчики, – прыснула со смеху третья.
А четвертая вообще спала.
– Это что за бляди? – пробормотал верзила-десятник, пуча глаза на находку.
– Видимо, перед нами – местные женщины, – вполголоса отвечал десятнику молодой эрм-саванн Опоры Безгласых Тварей.
– Полегче, мужики. Мы вам не бляди! – возмутилась первая танцовщица, ее звали Нотта.
– И не местные женщины, – хохотнула вторая, по имени Кин. – Мы из Тардера. Танцовщицы. Услаждаем взоры благородных гиазиров искусством.
– Слыш, услаждают искусством!? А меня можешь усладить, а красотка? – вяло поинтересовался вымазанный до самого шлема грязью бывалый кавалерист из-за спины эрм-саванна.
– Была бы охота – найдем доброхота, – заверила гостей Фафна, обводя своих подруг хозяйским взглядом. Фафна была самой трезвой из всех.
Четвертая танцовщица, которую, к слову сказать, звали Рамен, тихо похрапывала во сне.
– Я ж тебе говорил, шлюхи баронские! – бросил товарищу пращник с кровоточащей раной на плече.
Если бы не бдительное око офицера Опоры Благонравия, что был старшим в отряде, дело, не исключено, окончилось бы тягостным военно-полевым изнасилованием.
А затем, измытарив до потери сознания, девушек, скорее всего задушили бы ремнями, повинуясь логике ведения военных кампаний. Чтобы не вносили разлад в спаянный мужской коллектив завоевателей Гинсавера – на всех ведь все равно не хватит.
Но в тот раз было не так. Солдаты были порядком уставшими, убивать за этот день успело надоесть даже самым отпетым упырям из Опоры Единства. Но главное – за весь поход варанское войско не встретило ни единого существа женского пола.
Деревни, селения и хутора, которые попадались на пути от Белой Омелы, оказывались все сплошь покинутыми. Не то что девушек, но даже старух на пути не попадалось! И тут вдруг четыре красавицы в кисейных платьях, сквозь которые, о Шилол, явственно различимы пусть не младые, но определенно прелести!
Девушки были не из робкого десятка.
Когда самая сметливая из них – Фафна – прочла в глазах чумазого кавалериста наиболее вероятный вариант развития событий, она поняла, что для спасения своих жизней им потребуется нечто большее, чем заворачивать подолы выходных платьев.
А именно – некое сверхусилие. Осознание этого факта вмиг стряхнуло с Фафны горячий хмель.
– Выслушайте нас, о доблестные варанские гиазиры! Да, вечером вчерашнего дня мы танцевали перед этим нечестивцем, этим блудником Вэль-Вирой. Но мы делали это не за деньги. Вэль-Вира захватил судно, на котором мы следовали в Магдорн из Тардера. Он выбросил в лютое море всю команду корабля. Нас ожидала та же участь. И лишь красота одной из нас, шелковокожей Рамен, спасла нас от верной гибели. Вэль-Вира пощадил нас. Но он привез нас сюда и сделал своими рабынями. Мы работали от зари до зари, а единственной платой нам были побои и унижения. Когда доблестные варанские солдаты обложили медведя Вэль-Виру в его логове, нас заперли здесь, как животных, обреченных гибели. Но мы не боялись. Мы радовались близкому освобождению. Мы знали – победа будет за Вараном, за смелым гнорром Свода Равновесия!
– Во имя Князя и Истины! – вдруг вскричала вмиг посерьезневшая Нотта и встала. Ее кисейное платье как бы случайно обнажило довольно упитанное плечо и крупную грудь.
– Во имя Князя и Истины! – машинально повторил рах-саванн опоры Безгласых Тварей, он невольно засмотрелся.
– Во имя Князя и Истины! – нестройно повторили солдаты, глядя на происходящее в некоем гипнотическом недоумении.
– Поэтому мы, я и мои подруги, считаем своим долгом поблагодарить вас, наших избавителей. Мы считаем, что наш долг также исполнить перед гнорром Свода Равновесия наш лучший танец в знак нашей безраздельной преданности Варану и его Сиятельной княгине!
– Может, он еще смотреть не будет на ваши блядские кривляния, – буркнул критически настроенный кавалерист.
– Ладно, исполните свой танец, если неймется, – решил рах-саванн Опоры Благонравия. Его буквально заворожило упоминание Сиятельной княгини и гнорра в совокупности с полуобнаженными телесами. Его голос в конечном итоге был решающим.
Девочки вскочили на ноги и растолкали спящую, в то время как солдаты уже отправились шарить по другим отноркам подземелий Гинсавера.
Грудь Фафны тяжело вздымалась, ее щеки заливал лихорадочный румянец. Она слишком явственно почувствовала дыхание смерти за своим обнаженным плечом. «Ну и упыри! Вот так упыри!» – стучало у нее в висках.