Светлолунный сад
Шрифт:
2
Каролина Карловна Яниш родилась 10 июля (ст. ст.) 1807 г. в Ярославле. Дед ее, получивший русское дворянство в 1805 г. [7] , видимо, был выходцем из Саксонии. Отец, Карл Иванович Яниш [8] (ум. 1853), окончил медицинский факультет Лейпцигского университета и имел докторский диплом. Через год после рождения дочери он перебрался с семьей из Ярославля в Москву и получил место профессора химии и физики в Медико-хирургической академии (врачебной практики он, по словам дочери, избегал, «не желая, как он говорил, быть виновным в смерти человека»). Перед вступлением Наполеона в Москву в 1812 г. Яниши бежали в Ярославль, а по возвращении обнаружили, что их дом сгорел, а имение под Смоленском разорено. До начала 1820-х гг. они жили по домам и подмосковным имениям старых русских аристократов, интересно описанных в воспоминаниях нашей героини (среди них – графиня Е. П. Строганова и князь П. И. Одоевский) [9] .
7
Роднянская
8
Рапгоф Б. Е. К. Павлова. Материалы для изучения жизни и творчества. Пг.: Трирема, 1916. С. 3. Здесь уточняется, что имя ее отца – Карл Иванович, а не Карл Андреевич, как ранее указал В. Я. Брюсов в своих «Материалах для биографии Каролины Павловой», напечатанных в подготовленном им издании 1915 г. (см. выше сноску 1).
9
Павлова К. Мои воспоминания // Русский архив. 1875. Кн. 3. № 10. С. 222–240 (это ее предпоследняя прижизненная публикация в России). Воспоминания касаются только войны 1812 года и детских лет мемуаристки; начаты в 1868 г., видимо, под впечатлением от чтения «Войны и мира» Л. Н. Толстого. Павлова читала их в 1869 г. А. К. Толстому, который высоко их оценил: «Это не похоже на “Войну и мир”, но освещает тот же предмет с новой стороны» (Толстой А. К. Собр. соч.: В 4. М.: Правда, 1969. Т. 4. С. 364, письмо М. М. Стасюлевичу от 7 окт. 1869 г.).
Единственный ребенок в семье (младшая сестра умерла в 1816 г.), Каролина была окружена родительской заботой и получила отличное домашнее образование. К 19-ти годам она свободно говорила на нескольких языках и писала стихи. С 1826 г. она – посетительница салона А. П. Елагиной, единокровной сестры В. А. Жуковского и матери братьев Киреевских, а потом и салона княгини З. Н. Волконской, где знакомится, в частности, с Баратынским, который с вниманием отнесся к ее поэтическим опытам и одобрил их, благодаря чему она, по ее словам, «поверила в себя» («Е. А. Баратынскому» [ «Случилося, что в край далекий…»], 1842).
Здесь же состоялось и ее знакомство с польским поэтом Адамом Мицкевичем (1798–1855), который с ноября 1825 г. жил в Москве, числясь на службе (а фактически находясь в ссылке), и удивлял московское общество своими талантами и импровизациями. По ее настоянию он был приглашен к ней в дом учителем польского языка. Между ними возникло взаимное чувство. 10 ноября 1827 г. он сделал ей предложение и получил согласие. Это было «при шуме бала», как потом вспоминала она (в стихотворении «10 ноября 1840»). Родители Каролины и ее богатый дядюшка, от которого они зависели, воспротивились браку с малоимущим и неблагонадежным в глазах властей поэтом. Помолвка расстроилась, но Каролина еще надеялась. Мицкевича перевели в Петербург, потом он вернулся, потом снова уехал. В феврале 1829 г. она написала письмо, вызывая его в Москву и прося решить ее судьбу. В апреле он приехал, предложил вместо брака дружбу, написал ей в альбом стихотворение о перелетных птицах и навсегда уехал из России [10] .
10
См.: Храневич К. Е. Мицкевич и Каролина Яниш // Исторический вестник. 1897. Т. 67. № 3. С. 1080–1086 (изложение по исследованиям польского автора И. Третьяка, изданным в 1884 и 1896 гг.). Ср.: Брюсов В. Я. Указ. соч. С. XII–XVII; Рапгоф Б. Е. Указ. соч. С. 7–11. Стихотворение “Do imionnika panny Jaenisch” переведено Брюсовым: «Перелетные птицы» («Когда пролетных птиц несутся вереницы…»).
Брошенная невеста пережила не только горе, но и разочарование в своем первом «кумире», и потом в стихах не раз возвращалась к этой своей жизненной драме, пытаясь ее осмыслить:
Кто не стоял, испуганно и немо,Пред идолом развенчанным своим?..(«К тебе теперь я думу обращаю…», 1842)И мне блеснул сквозь лет прожитых тениРебяческий, великолепный мир;Блеснули дни высоких убежденийИ первый мой, нездешний мой кумир.‹…›Кто к призраку мне возвратит любовь?..(«Дума» [ «Вчера листы изорванного тома…»], 1843)Из-под холодного покроваУжель встает немая тень?Ужели я теперь готова,Чрез двадцать лет, заплакать снова,Как в тот весенний, грустный день?‹…›Боялась, словно вещи чумной,Я этой горести безумнойКоснуться сердцем хоть на миг.Только к концу жизни она внутренне примирилась со своим «развенчанным идолом». В 1890 г. в ответ на письмо сына Мицкевича Владислава, интересовавшегося подробностями жизни покойного отца, она написала, не вспоминая обиды и даже выразив как будто сохранившееся любовное чувство: «Время – вместо того чтобы ослабить – лишь укрепило мою любовь. ‹…› Он всегда стоит предо мной как бы живой. Для меня он не перестал жить. Я люблю его теперь, не переставала любить его все время. Он мой, как был моим когда-то» [11] .
11
Храневич К. Е. Указ. соч. С. 1086.
К 1829 г. закончились собрания в салоне Зинаиды Волконской, еще раньше Мицкевича уехавшей из России (тоже навсегда – в Италию, где она примет католичество), но жизнь Каролины Яниш не опустела. Ее успехи в литературе и светской жизни только начинались. Летом того же года она очаровала посетившего Москву Александра Гумбольдта, ученого и путешественника (он доставит тетрадь ее немецких стихотворений к самому И. В. Гёте), и познакомилась с Н. М. Языковым, с которым ее надолго свяжет поэтическая дружба (он адресует ей восемь стихотворений, она ему – четыре).
Князь П. А. Вяземский, вдохновленный вниманием к ней со стороны Гумбольдта, в 1830 г. написал стихи «В альбом к Каролине Карловне Яниш» с похвалами ее уму и учености: «Известны мне ваш ум, его занятья, / Кому открыл разборчиво объятья, / Сей пламенный воспитанник наук, / Согражданин всех муз разноплеменных… / ‹…› / Вы в лучший мир – мир чувства, мир ума – / Проникнули сочувствием свободным, / И стало вам испытанным и сродным, / Что от других таит немая тьма» [12] .
12
Вяземский П. А. Полн. собр. соч.: [В 12 т.] Т. 4. СПб., 1880. С. 90–91.
Она и сама уже была «согражданин всех муз разноплеменных», признанный пока, правда, лишь лично с нею знакомыми русскими поэтами. Языков в 1831 г. в послании к ней писал, что видит, как на ее голове уже свиваются «два венка, один другого краше» – «Зеленый лавр поэзии чужой / И бриллианты музы вашей!» [13]
Скоро она решилась выступить в печати, но со стихами не на русском, а на немецком языке.
В 1833 г. в Германии вышел сборник ее стихотворений – «Das Nordlicht. Proben der neuren russischen Literatur» («Северное сияние. Образцы новой русской литературы») [14] . Здесь были переводы народных песен, произведений В. А. Жуковского, А. С. Пушкина, А. А. Дельвига, Е. А. Баратынского, Д. В. Веневитинова, Н. М. Языкова и др., а также 10 ее оригинальных стихотворений, написанных на немецком языке. Сборник послужил делу популяризации русской литературы в Германии, где книгу заметили и оценили. Он стал событием и в России, дав повод И. В. Киреевскому выступить с программной статьей о литературном творчестве русских женщин. Насчет самой Яниш, своей давней знакомой, он заметил: «…мне досадно видеть, что русская девушка так хорошо владеет стихом немецким; еще досаднее знать, что она так же хорошо, и, может быть, еще лучше, владеет стихом французским и только на своем отечественном языке не хочет испытать своих сил!» [15]
13
Языков Н. М. Полн. собр. стихотворений. М.; Л.: Сов. писатель, 1964. С. 308 («К. К. Яниш» [ «Вы, чьей душе во цвете лучших лет…»]).
14
Das Nordlicht. Proben der neueren russischen Litteratur von Karoline von Jaenisch. Dresden; Leipzig, 1833. III–XV, 256 S.
15
Киреевский И. В. О русских писательницах // Киреевский И. В. Эстетика и критика. М.: Искусство, 1979. С. 131. Статья вышла под новый 1834 г. в альманахе «Подарок бедным», изданном в Одессе Новороссийским женским обществом призрения бедных.
С русскими стихами она выступит в 1839 г., но уже не как девица Яниш, а как Каролина Павлова.
3
В 1836 г. умер богатый дядюшка Каролины (препятствовавший ее браку с Мицкевичем). Будучи его главной наследницей, она сделалась богатой невестой и в январе 1837 г. уже вышла замуж. Ее мужем стал Николай Филиппович Павлов (1803–1864), выходец из крестьянского сословия, выпускник Московского университета, в прошлом театральный актер и переводчик, а теперь успешный и многообещающий писатель [16] . Для него это был второй брак. Подозревали, что женится он не без корыстного расчета, но их брак и поначалу, и долго потом выглядел счастливым.
16
Успех Павлову принесла книга «Три повести: Именины. Аукцион. Ятаган» (1835), в ней изображались бесправие людей из низших слоев общества и узаконенный светскими правилами обман в семье. Следующая книга – «Новые повести: Маскарад. Демон. Миллион» (1839). Позднее выступал только как журналист, к художественному творчеству не возвращался.
Супруги поселились в новом доме (ныне Рождественский бульвар, д. 14) вместе с родителями Каролины. Она стала хозяйкой литературного салона, который посещали едва ли не все крупные московские литераторы и многие заезжие знаменитости. Муж участвовал в ее светских начинаниях, держась в тени, был первым читателем и критиком ее стихов, о чем она и через десять лет брака заявляла с гордостью, противопоставляя себя Ростопчиной:
…Не требую эмансипацийИ самовольного житья;‹…›Люблю Москвы я мир и стужу,В тиши свершаю скромный труд,И отдаю я просто мужуСвои стихи на строгий суд.