Графиня судорожно встала,Рукой дрожащей опахалоСхватила быстро и букет:«Пора, поедем! я готова».Все поднялись, раздумья злогоСтряхая неуместный след.Пронесся легкий шум; и сноваСмолк опустелый кабинет.Лишь с мраморного пьедестала,Как неземной и вещий глас,Раздался резко звон металлаИ прогудел двенадцать раз.
6
В 1858 г. Павлова поселилась в Дрездене, где прожила до самого конца своей долгой по тем временам жизни (скончалась в возрасте 86-х лет).
В 1863 г. в России вышел первый (и единственный прижизненный) сборник ее русских стихотворений [27] . В сборнике было 97 стихотворений, расположенных по годам написания: первое – «Е. М<илькееву>» («Да, возвратись
в приют твой скудный…») (1838), последние – относящиеся к 1861 г. «Порт марсельский» (по стихотворной форме и содержанию намеренно напоминающее об одном из последних стихотворений Баратынского «Пироскаф») и «Дорога», прощальное стихотворение:
27
Стихотворения К. Павловой. М.: Тип. Л. И. Степановой, 1863. 174, IV с.
…Бегут вдоль дороги все ели густыяТуда, к рубежу,Откуда я еду, туда, где Россия;Я вслед им гляжу.Бегут и, качая вершиною темной,Бормочут онеО тяжкой разлуке, о жизни бездомнойВ чужой стороне.К чему же мне слушать, как шепчутся ели,Все мимо скользя? –О чем мне напомнить они б ни сумели, –Вернуться нельзя!
Последние известные нам оригинальные стихотворения Павловой на русском языке относятся к 1862 г., одно из них посвящено поэтическому труду – «Труд ежедневный, труд упорный!..» Она его продолжала: перевела на русский язык драму Ф. Шиллера «Смерть Валленштейна» (полн. изд. 1868), но вообще она вернулась тому, с чего начинался ее творческий путь, – к переводам с русского на немецкий. На этой почве она подружилась с А. К. Толстым, став главным переводчиком и пропагандистом его творчества в Германии. Кроме многих стихотворений и баллад, она перевела его крупные произведения – драматическую поэму «Дон Жуан», трагедии «Смерть Иоанна Грозного» и «Царь Федор Иоаннович». В переводах Павловой эти трагедии представлялись в немецких театрах. Она переводила на немецкий язык и других авторов, постоянно до конца занимаясь литературным трудом. Ее сочинения и переводы на немецком языке были собраны и изданы в трех томах в 1994 г. [28]
28
Pavlova К. Das deutsche Werk / Hrsg. von Frank Gopfert. Rosenweg: Gopfert, 1994. Bd. 1–3.
После смерти А. К. Толстого (в 1875 г.) и сына Ипполита [29] (в 1882 г.) связи Павловой с Россией практически прервались. К концу XIX века для большинства русских читателей она была полузабытой поэтессой давнего времени. Когда Павлова скончалась 14 декабря 1893 г., о ней в России немногие вспоминали. Она лишь немного, каких-то десять лет не дожила до возрождения интереса к ее поэзии, а вернее – до настоящего ее открытия. В начале XX века ее поэзия оказалась востребована, к умножению и распространению ее славы были причастны Брюсов, Блок, Андрей Белый и многие другие, а Марина Цветаева одну из своих поэтических книг назвала словом, взятым из стихотворения Павловой: «Ремесло» (1923).
29
В журнале «Кругозор», издававшемся И. Н. Павловым в 1880 г., состоялась последняя прижизненная публикация ее стихов в России: здесь были перепечатаны (с исправлениями) четыре стихотворения из сборника 1863 г. («Сфинкс», «Зачем судьбы причуда…», «В думе гляжу я на бег корабля…» – № 15; «Когда карателем великим…» – № 20) и впервые опубликован один относящийся к началу 1860-х гг. перевод (в № 20): «Свидетельство дерева» – «восточный рассказ» немецкого поэта Юлиуса Гаммера (1810–1862).
В. Л. Коровин
Стихотворения
Сфинкс
Эдипа сфинкс, увы! он пилигримаИ ныне ждет на жизненном пути,Ему в глаза глядит неумолимоИ никому он не дает пройти.Как в старину, и нам, потомкам поздним,Он, пагубный, является теперь,Сфинкс бытия, с одним вопросом грозным,Полукрасавица и полузверь.И кто из нас, в себя напрасно веря,Не разрешил загадки роковой,Кто духом пал, того ждут когти зверяНаместо уст богини молодой.И путь кругом облит людскою кровью,Костями вся усеяна страна…И к сфинксу вновь, с таинственной любовью,Уже идут другие племена.22 апреля 1831
Е. М<Илькееву>
Да, возвратись в приют свой скудный:Ответ там даст на глас певцаГранит скалы и дол безлюдный, –Здесь не откликнутся сердца.Забудь, что мы тебе сказали,Покинь, что встретил в первый раз;Тебя и мы не разгадали,И ты, пришлец, не понял нас.В глухую степь, у края света,Далеко от людских бесед,Туда забросил бог поэта;Ему меж нами места нет.Не гул там разговоров скучных,Там бури бешеный набег,И глас лесов седых и звучных,И шум твоих сибирских рек.Там под родными небесами,Не зная нашей суеты,Забывши нас, забытый нами,Поэтом сохранишься ты!Ноябрь 1838
Сонет
Не дай ты потускнеть душе зеркально чистойОт их дыхания, невинный ангел мой!Как в детстве, отражай игрой ее сребристойВсе сказки чудные, дар старины святой.Дивися хитростям русалки голосистой,Пусть чудится тебе косматый домовой;Волшебных тех цветов храни венок душистый,Те суеверия – наряд любви младой.Верь, дева милая, преданиям старинным,В сердечной простоте внимай рассказам длинным;Пусть люди мудрые их слушают шутя,Но ты пугайся их вечернею порою;Моей души твоя хотела быть сестрою,Беспечный же поэт всегда душой дитя.<1839>
«Шепот грустный, говор тайный…»
Шепот грустный, говор тайный,Как в груди проснешься тыОт неясной, от случайной,От несбыточной мечты?..И унылый, и мятежный,Душу всю наполнит он,Будто гул волны прибрежной,Будто колокола звон.И душа трепещет страстно,Буйно рвется из оков,Но бесплодно, но напрасно:Нет ей звуков, нет ей слов.О, хоть миг ей! миг летучий,Миг единый, миг святой!Чтоб окрепнуть немогучей,Чтобы вымолвить немой!Есть же светлые пророки,Вдохновенья торжества,Песен звучные потокиИ державные слова!..Шепот грустный, говор тайный,Как в груди проснешься тыОт неясной, от случайной,От несбыточной мечты!..<1839>
Поэт
Он вселенной гость, ему всюду пир,Всюду край чудес;Ему дан в удел весь подлунный мир,Весь объем небес;Всё живит его, ему всё кругомДля мечты магнит:Зажурчит ручей – вот и в хор с ручьемЕго стих журчит;Заревет ли лес при борьбе с грозой,Как сердитый тигр, –Ему бури вой лишь предмет живойСладкозвучных игр.1839
Да иль нет
За листком листок срываяС белой звездочки полей,Ей шепчу, цветку вверяя,Что скрываю от людей.Суеверное мечтаньеВидит в нем себе ответНа сердечное гаданье –Будет да мне или нет?Много в сердце вдруг проснетсяНезабвенно-давних грез,Много из груди польетсяСтрастных просьб и горьких слез.Но на детское моленье,На порывы бурных летСердцу часто провиденьеМолвит милостиво: нет!Стихнут жажды молодые;Может быть, зашепчут вновьИ мечтанья неземные,И надежда, и любовь.Но на зов видений рая,Но на сладкий их приветСердце, жизнь воспоминая,Содрогнувшись, молвит: нет!Июнь 1839