Свидание со смертью (пер. Гольдберга)
Шрифт:
– Они все вышли с мисс Кинг, – продолжила леди Уэстхолм. – Мы с мисс Пирс благоразумно остались в шатре.
При этих словах взгляд мисс Пирс принял задумчивое выражение. Совершенно очевидно, что она тоже презирала вульгарное любопытство.
– Потом, – завершила свой рассказ леди Уэстхолм, – вернулись драгоман и мисс Кинг. Я предложила, чтобы нам четверым немедленно подали еду, чтобы семья Бойнтон могла потом спокойно, без посторонних, поужинать в шатре. Мое предложение было принято, и сразу же после ужина я вернулась к себе в палатку. Мисс Кинг и мисс Пирс тоже.
– Когда мисс Кинг сообщила печальную новость, вместе с нею из шатра вышли все члены семьи Бойнтон?
– Да… нет, теперь, когда вы спросили, мне кажется, что рыжеволосая девушка осталась. Может, вы помните, мисс Пирс?
– Да, думаю… Я совершенно уверена, что она осталась.
– Что же она делала? – спросил сыщик.
Леди Уэстхолм удивленно посмотрела на него.
– Что она делала, мистер Пуаро? Ничего не делала, насколько я помню.
– Я имел в виду… может, она шила… или читала… Выглядела ли она взволнованной… говорила ли что-нибудь?
– Ну, она… – леди Уэстхолм нахмурилась. – Она… э-э… просто сидела, если я не ошибаюсь.
– Она сплетала и расплетала пальцы, – внезапно сказала мисс Пирс. – Помню, я еще подумала… бедняжка, это выдает ее чувства! Но вот на лице у нее ничего не отражалось – понимаете, только руки нервно двигались. Помнится, однажды, – принялась рассказывать она, – я так разорвала фунтовую банкноту – не отдавая себе отчета в том, что делаю. «Может, мне нужно сесть на ближайший поезд и ехать к ней? – думала я (у меня внезапно заболела двоюродная бабушка). – Или не ехать?» Я никак не могла решить, а когда посмотрела на свои руки, то увидела, что вместо телеграммы рвала фунтовую банкноту – фунтовую банкноту – на мелкие кусочки!.. – Мисс Пирс сделала театральную паузу.
Не слишком одобряя выход на первые роли своей спутницы, леди Уэстхолм холодно осведомилась:
– Что-нибудь еще, мистер Пуаро?
Он вздрогнул и словно очнулся от глубоких раздумий.
– Ничего… ничего… вы все так ясно изложили… так точно.
– У меня превосходная память, – с довольным видом заявила леди Уэстхолм.
– Одна просьба, леди Уэстхолм, последняя, – сказал Пуаро. – Пожалуйста, сидите на месте, не оборачивайтесь… А теперь, не будете ли вы так добры описать, во что мисс Пирс сегодня одета – конечно, если мисс Пирс не возражает.
– О, нет, нисколько! – прощебетала мисс Пирс.
– Послушайте, мистер Пуаро, в чем смысл…
– Пожалуйста, будьте так добры и выполните мою просьбу, мадам.
Леди Уэстхолм пожала плечами и с неохотой стала перечислять:
– На мисс Пирс хлопчатобумажное платье в коричневую и белую полоску и суданский пояс из красной, синей и бежевой кожи. На ногах бежевые шелковые чулки и лакированные коричневые туфли с завязками. На левом чулке спущена петля. На шее у нее ожерелье из сердолика и ярко-синие
Она сделала паузу, абсолютно уверенная в себе, потом сухо спросила:
– Что-нибудь еще?
Пуаро широко развел руками:
– Я в восхищении, мадам. Вы необыкновенно наблюдательны.
– Я редко упускаю детали.
Леди Уэстхолм встала, слегка наклонила голову и вышла из комнаты. Мисс Пирс последовала за ней, печально разглядывая свою левую ногу. Пуаро остановил ее:
– Одну секунду, мадемуазель, будьте так добры…
– Да? – мисс Пирс подняла голову, и по ее лицу пробежала тень тревоги.
Пуаро доверительно склонился к ней:
– Видите тот букет полевых цветов на столе?
– Да, – ответила мисс Пирс, удивленно глядя на него.
– А вы заметили, как я нюхал эти цветы?
– Ну… право… нет… не могу сказать.
– Но вы помните, что я чихал?
– О, да, это я помню!
– Впрочем… неважно. Понимаете, мне стало интересно, не вызывают ли эти цветы сенную лихорадку… Неважно!
– Сенную лихорадку? – воскликнула мисс Пирс. – Помню, одна моя кузина прямо мучилась от нее! Она всегда говорила, что если каждый день прыскать в нос раствором борной…
Пуаро не без труда отделался от рецепта кузины и от самой мисс Пирс. Закрыв дверь, он вернулся в комнату, удивленно вскинул брови и пробормотал:
– Но я не чихал, в том-то все и дело. Я не чихал.
Глава 6
Леннокс Бойнтон вошел в комнату быстрой, уверенной походкой. Будь тут доктор Жерар, он удивился бы перемене, произошедшей с этим человеком. Апатия исчезла. Он держался бодро, хотя явно нервничал. Его взгляд беспокойно перебегал от одного предмета к другому.
– Доброе утро, мистер Бойнтон. – Пуаро встал и церемонно поклонился. Леннокс ответил неловким поклоном. – Я очень вам благодарен, что вы согласились со мной поговорить.
Ответ Леннокса прозвучал неуверенно:
– Э-э… полковник Карбери сказал, что так надо… посоветовал… ссылался на формальности…
– Садитесь, пожалуйста, мистер Бойнтон.
Леннокс сел на стул, недавно освобожденный леди Уэстхолм.
Пуаро продолжил непринужденным тоном:
– Боюсь, это стало для вас сильным потрясением.
– Да, конечно. Хотя нет, наверное, нет… Мы всегда знали, что у мамы слабое сердце.
– Но разве разумно, учитывая данное обстоятельство, позволить ей такое утомительное путешествие?
Леннокс Бойнтон вскинул голову.
– Моя мать, мистер… э-э… Пуаро, – с печальным достоинством ответил он, – сама принимала решения. И если она что-то задумала, спорить с ней было бесполезно.
Произнеся эти слова, он сделал глубокий вдох, лицо его внезапно побледнело.
– Мне хорошо известно, – согласился Пуаро, – что пожилые дамы иногда бывают упрямы.