Свингеры

Резник Юлия

Утром у меня болела каждая косточка. Даже моя походка, казалось, кричала о том, чем я занималась целую ночь. И мне приходилось контролировать каждый свой шаг, чтобы об этом не узнали все абсолютно.

— Выглядишь слегка помятой, — прошептал Тимур, неожиданно возникая за моей спиной. Я устало улыбнулась и потянулась за стопкой документов, которые мне принесли на подпись как раз перед приходом мужа. Тим придвинулся вплотную и провокационно сжал мою ягодицу. Это было, пожалуй, единственное место, которое у меня не болело. И то только потому,

что Алмазов все же внял моим отчаянным просьбам и не стал завершать наш затяжной секс-марафон таким болезненным сексом. Если традиционным способом я еще могла выдержать его напор, то вот так откровенно — вряд ли. Это все же требовало подготовки и какой-никакой регулярности. Иначе боль была такой сильной, что об удовольствии речь даже не шла.

— Не знаешь, благодаря кому?

Тимур плотоядно улыбнулся.

— Повторим?

Я рассмеялась. То, что между нами произошло, окрыляло. Он мог сколько угодно оглядываться по сторонам, да… Но меня он хотел, несмотря ни на что. К тому же теперь у Тимура не было никаких причин в себе сомневаться. То, что он все еще в деле — Алмазов вчера доказал. Не мне… Я в этом никогда не сомневалась. Но себе… Себе он все доказал, да. Давно я не видела его таким самодовольным.

— Ты же знаешь, что повторим. Я никогда тебе не отказывала.

— Может, нам стоит больше внимания уделить твоей попке. Вчера я обделил её вниманием.

— И слава богу! Нет, я серьезно, Тим…

Алмазов снова оскалился. Но когда наши губы соприкоснулись, стало уже не до смеха. Он пил меня, он дышал мной, как будто вчерашнего ему было мало.

— Ух, ты…

Я резко отшатнулась от мужа. Рука невольно взмыла вверх, и я потрогала саднящие губы, не решаясь посмотреть на Волкова.

— Что-то срочное? — насупился Тимур. Ян вскинул верх ладони:

— Ничего, что не могло бы подождать.

— Да брось. Ты ведь уже пришел. Говори, что там у тебя… — вмешалась я в разговор, глазами давая Тиму команду: «Остынь, мы же на работе!» Тот хмыкнул.

— Ты уверена? — переспросил Ян, как-то странно на меня глядя.

Да что это с ним?

— Конечно.

Мой голос прозвучал непривычно строго. Таким тоном я напоминала Волкову, что мы не только и не столько друзья, сколько начальник и подчиненный. Ну, и что, что он застал нас с мужем за поцелуями. Субординация в офисе — прежде всего.

— Окей. Тут мне сорока на хвосте принесла, что ТерСтрой ищет субподрядчика в проект на Лесной…

— Серьезно?

— Угу. Они взялись, но своими силами не тянут.

— Это может быть интересно. Я свяжусь с Деревянко.

Глаза Тимура загорелись азартом. Он взялся было звонить, но я выставила перед собой руку с вытянутым указательным пальцем. Давая понять, что прежде мне нужна минута его внимания. Тим вопросительно вскинул подбородок.

— Ты отца хотел в клинику отвезти.

— Угу… Я договорился после обеда.

— Оу, ладно.

— Я могу идти? — пошутил он.

— Наверное. По поводу

Лёни можем поговорить и позже.

— Я могу идти? — пошутил он.

— Наверное. По поводу Лёни можем поговорить и позже.

Хоть взгляд Алмазова вновь похолодел стоило мне только упомянуть имя Жорина, я видела, что он колеблется. Прямо сейчас в твердолобой голове моего мужа шла нешуточная борьба, и я не знала, что в ней победит. Несколько бесконечно долгих секунд спустя Тимур все же кивнул мне и вышел из кабинета. Я перевела дух. Ну, надо же… Он не стал упрямиться. Или, по крайне мере, не стал рубить сгоряча.

— Что за Лёня? — будто бы между делом поинтересовался Ян.

— Да так, не бери в голову. — Не знаю, но в тот раз я опять отмахнулась от его вопроса. Словно чувствовала, что об этом рано говорить. Или не стоит вовсе. — Хочешь чаю? Я как раз собиралась почаевничать.

— Давай. Что-то замахался я.

— Есть печенье, шоколад и… кусочек засохшего сыра. — Я понюхала его, в попытке определить степень благородства плесени, и скривилась. — Фу, какая гадость!

— Похоже, ты давно не заглядывала в свой холодильник, — засмеялся Ян.

— Угу. Я на диете… Сахар?

Волков удивленно на меня посмотрел, кивнул и без всяких угрызений совести отправил себе в чашку сразу три кусочка рафинада. Довольный, словно это не он вот прямо сейчас положил себе в чай углеводную бомбу.

— Не представляю, зачем тебе всякие диеты. Ты просто красотка, Катя.

— Ага. Все вы так говорите.

— Ну, а что? За тобой как начали мальчишки увиваться еще в первом классе, так и…

Черт… Это было неожиданно приятно. Такой незатейливый комплимент, а я почему-то растаяла.

— Так и что?

— Так и ничего не меняется.

— Врешь ты все! — рассмеялась я, как девчонка пряча лицо в ладонях. — Никто за мной не увивался… В институте, вон, одногруппницы по свиданиям бегали. А ко мне даже никто не подходил.

— Так это потому, что все знали, чья ты девушка. Алмазов еще в школе это всем объяснил.

— Он может… Что смотришь?

— Да так. Удивляюсь контрастам. Вчера ты была такой печальной, а сегодня — совсем другое дело. Появился повод для радости?

Я пожала плечами:

— Не знаю… Может быть.

— Рад за тебя. Правда… Ну, я, наверное, пойду.

— Давай! И спасибо за идею с ТерСтроем. Будем надеяться, что из этого что-то выйдет.

После ухода Яна я, наконец, разгребла папку с документами. Что-то подписала, что-то отложила в сторону. Например, те счета, оплату которых мы могли отсрочить по договору. Обычно я не тянула с выплатами, но с тех пор, как наше финансовое положение в значительной мере ухудшилось, отсрочка платежа стала нашим спасением. Покончив с документами, я снова открыла вкладки с тендерами. За минувшие сутки информация несколько обновилась. Опять же суммы не такие существенные, но мне не давала покоя одна зудящая мысль. И я хотела ее проверить.