Свингеры

Резник Юлия

— Похоже, никак. Пока… Но ведь мы все исправим вечером? — тихий интимный шепот царапнул кожу, я поежилась и, закусив губу, кивнула:

— Можешь не сомневаться.

Тимур погладил меня по губам и нажал кнопку, опуская стеклоподъемники.

— Надо бы проветрить, — криво улыбнулся он. — Здесь слишком жарко.

В общем, все следы произошедшего мы успели устранить до возвращения детей. Конечно, им и в голову не могло прийти, чем тут занимались родители всего несколько минут назад. Дамир и Назар бесконечно трещали об одноклассниках, возмущались слишком плотным, по их мнению,

расписанием и особенно тем, что Маргарита Кириллова посмела так сильно вырасти за лето, что стала даже выше самого высокого в классе Дамира.

— И как она только могла, — иронично улыбнулся Тимур, перехватывая мою ладонь на коробке передач.

— Вот именно! — горячо поддержал отца Назар. — Теперь Дамир рядом с ней, как карлик. А ведь он хотел позвать Маргариту в кино!

— Ничего я не хотел!

— Хотел! Я видел, как ты с ней в вайбере переписывался!

— Ах ты, мелкий шпион! — зашипел Дамир на брата.

— Я-то мелкий? По крайней мере, в своем классе я все еще самый высокий.

— Так, ребята, не ссорьтесь. Мы же не хотим себе испортить праздник, правда?

— Какой праздник? — одновременно спросили мальчики, одинаково вытянув шеи.

— Так ведь день знаний…

— И что, мы его будем отмечать? — без всякого энтузиазма поинтересовался наш старший.

— Обязательно. Вытащим батут, закажем пиццу и позовем всех ваших друзей. Что скажете?

— И папа будет?

— Обязательно. Только ненадолго сгоняет в город по делам.

— Ну, не знаю. Вроде, звучит неплохо.

Мы переглянулись с Тимуром и синхронно закатили глаза. Дамир достиг того возраста, когда открытое проявление чувств было едва ли не смерти подобно. Внутри он мог визжать от восторга, а внешне казалось, все ему нипочем. Ну, и ладно. Главное, что не отказался.

Едва только мы оказались дома, я развила бурную деятельность. Обзвонила любимые рестораны, заказала еду. В агентстве, куда мы всегда обращались за помощью в организации праздников — долго не отвечали. Я понимала, что у них горячая пора, и, если честно, не сильно надеялась, что успею вот так, с бухты-барахты, вытребовать у них аниматора, но в конечном счете мне повезло. Через несколько часов, глядя на то, какой размах приобрел праздник, в моей голове мелькнула и тут же погасла мысль о том, что я на радостях несколько перестаралась. Но вид счастливых детей стоил того. Одно беспокоило — Тимур все не возвращался. Мы уже и чай выпили, и съели заказанный торт… За ребятней потянулись родители, но те категорически не желали расходиться. Через некоторое время на веранде нашего дома собралась довольно приличная компания взрослых. Я бегала между соседями, предлагала чай-кофе, чего покрепче и с тревогой погладывала за ворота. Наконец, вдали послышался звук мотора. Оставив гостей, я побежала навстречу мужу.

— Что ты так долго? Я волновалась…

Тимур покачал головой:

— Отец…

— Что — отец?

— Он в реанимации, Кать.

Глава 10

— Он в реанимации, Кать…

Я застыла, как последняя дура, с открытым ртом. Слов не было. Все они казались такими банальными. Несущественными,

не способными передать все, что я действительно чувствовала.

— Так, сейчас я всех разгоню по домам, и мы поговорим, хорошо? Решим, что делать.

Я старалась не показать, как растеряна, но, думаю, мой дрожащий голос выдавал меня с головой. Тимур задумчиво посмотрел на меня, кивнул и, ссутулив плечи, как будто держал на них весь наш мир, пошел к дому. У него хватило сил поздороваться с соседями и даже перекинуться с ними парой ничего не значащих фраз. Откуда они брались? Я не знала… У Тима с отцом были особенные отношения. Бакир для него был не просто папкой, но еще добрым другом и примером для подражания. Я могла только догадываться о том, как Тимур справлялся с тем, что случилось.

Будто почувствовав неладное, соседи постепенно разошлись. Две мамочки вызвались помочь мне с уборкой, но я отмахнулась от их предложения. Посуда у нас по случаю пикника была одноразовой, а бокалы и чашки я могла собрать и потом. Все потом… сначала Алмазов.

Я нашла его на балконе. Он сидел на самом краешке плетеного кресла и смотрел вдаль. Стемнело. Фонари на заднем дворе мы как всегда забыли включить, и теперь наш сад освещала лишь луна, выкатившаяся из-за толстого брюха тучи.

— Дождь опять будет.

— Похоже на то.

Совершенно не зная, что мне дальше делать, я присела на подлокотник Тимурова кресла и осторожно погладила его по темным густым волосам.

— Расскажешь, что случилось?

— Расскажу… — Тим потянулся рукой к столику. Оказывается, время до моего прихода Алмазов коротал не один. Компанию ему составила бутылка коллекционного коньяка.

— Принести что-нибудь поесть?

— Не надо. Ничего не хочу…

— Ладно. Так что случилось-то? Что говорят?

Тимур хмыкнул:

— Знаешь, я ведь чувствовал… Знал, что это. Нужно было заставить его обследоваться. Еще тогда! А теперь поздно…

Я сглотнула, но собравшаяся во рту горечь никуда не делась. Ее стало вдруг так много, что я боялась ей захлебнуться.

— Как это, поздно? — спросила, запнувшись.

— А вот так. Рак простаты. Четвертая стадия. Уже не операбельно. Он весь светится, Кать. Понимаешь? Метастазы везде… Везде: в костях, кишечнике…

Тимур залпом выпил коньяк и налил еще. Провел ладонью по лицу. Снова замер, глядя в одну точку. Он говорил об отце и в то же время как будто озвучивал мои самые главные страхи. Те страхи, что я надежно заперла в темнице памяти, прежде чем выкинуть ключ. А теперь они выползали, тянули ко мне свои холодные руки, стискивали в них, душили, отбирая мой кислород.

Рецидив… Метастазы…

Вот, о чем я не позволяла себе думать ни при каких обстоятельствах. Потому что, в противном случае… как вообще жить? Болезнь Тимура мы выявили на самой ранней стадии. Это давало надежду на полное выздоровление. И я ни на секунду не позволяла себе думать, что может быть как-то иначе.

Но ведь оно могло…

Я отобрала у Тима бокал и сделала жадный глоток. Коньяк обжег нутро, вызывая слезы, но мне нужна была эта боль, чтобы переключиться.

— Я не знаю, что сказать, Тимур…