Свирепая справедливость
Шрифт:
– Какое?
– Ты должен обещать мне вот что. Если после встречи с куратором я решу, что ты по-прежнему в опасности, что тебе по-прежнему намерены помешать встретиться с Калифом, ты немедленно отправишься к моему «Лиру» и Пьер увезет тебя в безопасное место.
– Ты меня не обманешь? – спросил он. – Будешь честно судить о реакции МОССАД? И если будет хоть слабый шанс добраться до Калифа, позволишь мне сделать это?
Магда кивнула, но он мрачно продолжал:
– Поклянись.
– Я не буду мешать тебе, пока есть шансы на успех.
– Поклянись, Магда.
– Клянусь своей любовью к тебе, – негромко
– А я в свою очередь клянусь, что если шанса на встречу с Калифом не будет, я улечу на «Лире».
Магда прижалась к его груди, обняла руками за шею.
– Люби меня, Питер. Быстрей! Хоть это у меня будет.
Одеваясь, Магда договаривалась о связи.
– Я не могу связываться через местный коммутатор: я объяснила почему, – говорила она, зашнуровывая брезентовые ботинки. – Ты должен оставаться здесь, в этом номере, чтобы я могла тебя найти. Если здесь станет опасно, я пришлю кого-нибудь. Это будет человек, которому я доверяю. Он скажет просто: «Меня послала Магда», и ты должен будешь пойти с ним. Он отведет тебя к Пьеру и «Лиру». – Она выпрямилась, затянула пояс на узкой талии, подошла к зеркалу, чтобы пригладить темные завитки волос. – Если от меня не будет никаких известий, значит, я считаю, что есть шанс встретиться с Калифом... – Она замолчала, и выражение ее лица изменилось. – Ты вооружен, Питер? – Приглаживая волосы, она следила за ним в зеркале.
Он покачал головой.
– Я могу достать тебе оружие – нож, пистолет?
Он снова покачал головой.
– Меня обыщут, прежде чем допустят к Калифу. И если найдут оружие...
– Ты прав, – согласилась Магда. – Она отвернулась от зеркала, застегивая сорочку над сосками, еще вспухшими и темными после любви. – Теперь все произойдет очень быстро, Питер. Так или иначе к завтрашнему вечеру все будет кончено. Я это чувствую здесь... – Она коснулась места между маленькими грудями, оттопыривавшими рубашку. – Теперь поцелуй меня. Я и так пробыла здесь слишком долго – для того, чтобы мы с тобой полагали, будто мы в безопасности.
После ухода Магды Питер, хоть и устал, спал совсем мало. Много раз он просыпался в поту, оцепеневший, нервничая.
Он встал до зари и заказал один из странных израильских завтраков: салат и яйца вкрутую со светло-зелеными желтками.
Потом сел и приготовился ждать.
Ждал он все утро и, не получив к полудню никаких сообщений от Магды, уверился, что МОССАД решил не мешать его встрече с Калифом. Если бы Магда в этом сомневалась, она уже прислала бы кого-нибудь. Легкий ленч он тоже попросил принести в номер.
Яркий свет полудня постепенно сменился теплым масляно-желтым, от подножий пальм робко поползли тени, солнце пересекало небо по высокой дуге, а Питер продолжал ждать.
До темноты оставался час, когда телефон зазвонил снова. Питер вздрогнул, но быстро взял трубку.
– Добрый вечер, сэр Стивен. За вами приехал ваш шофер, – сказала девушка с коммутатора.
– Спасибо. Пожалуйста, передайте ему, что я сейчас спущусь, – ответил Питер.
Он был одет, поскольку весь день провел, готовый немедленно выйти. Оставалось только положить чемоданчик крокодиловой кожи в шкаф и запереть его. Питер вышел из номера и прошел по коридору
Он не знал, предстоит ли ему встреча с Калифом или его увезут из Израиля на «Лире» Магды.
– Ваш лимузин ждет снаружи, – сказала хорошенькая девушка за стойкой. – Желаю приятно провести вечер.
– Спасибо. Хотелось бы, – ответил Питер.
Машина оказалась небольшим японским «компактом», шофер – женщиной, светловолосой, не первой молодости, с дружелюбным некрасивым лицом. «Похожа на Голду Меир», – подумал Питер.
Он сел на заднее сиденье, ожидая слов «Меня послала Магда».
Но женщина только вежливо сказала: «Шалом, шалом», завела мотор, зажгла фары, и машина отъехала от отеля.
В сгущающихся сумерках они спокойно объехали внешнюю стену старого города и начали спускаться в долину Кедрон. Оглядываясь, Питер видел над холмами элегантные новые здания еврейской части города.
Когда он в последний раз приезжал в Иерусалим, тут лежали пустынные развалины: все дома были разрушены арабами.
«Восстановление этого священного для иудаизма места символизирует дух удивительного народа», – подумал Питер.
Хорошее начало для разговора... и он сообщил свою мысль женщине-шоферу.
Та ответила на иврите, явно отказываясь говорить по-английски. Питер попробовал французский – с тем же результатом.
Он решил, что женщине приказали держать язык за зубами.
Когда они огибали нижние склоны горы Олив, спустилась ночь; позади остались последние здания арабского района. Женщина прибавила скорость, дорога была почти пуста. Она полого спускалась в темную неглубокую долину. По обе стороны широкой щебеночной дороги теперь тянулась пустыня.
Небо было чистым, без облаков и дымки, звезды казались большими и ярко-белыми, последние остатки дня таяли позади, на западе.
То и дело мелькали указатели. Питера везли на восток, к Иордану и Иерихону; через двадцать пять миль он увидел в свете фар надпись на английском, арабском и иврите: они спускались в долину Мертвого моря.
Питер снова попытался вовлечь женщину в разговор, но та ответила что-то односложное. Питер решил, что ей нечего ему сказать. Машина взята напрокат. На дверце табличка с названием компании, адресом и тарифом. Женщина знает только пункт их назначения, а это он и сам скоро узнает.
Больше Питер не пытался заговаривать с ней, но оставался настороже и незаметно провел подготовку, как парашютист перед прыжком, по очереди напрягая мышцы, чтобы тело не оцепенело от долгой неподвижности и можно было мгновенно перейти к действиям.
Впереди в свете фар показался светофор на перекрестке; машина пошла медленнее, женщина включила левый сигнал поворота. Свет упал на дорожный знак, и Питер увидел, что они двинулись в сторону Иерихона, отворачивая от Мертвого моря и направляясь в долину Иордана к Галилее на севере.
Над горными вершинами за долиной медленно поднялись бычьи рога новой луны, стало видно окружающую пустыню.
Женщина опять сбавила скорость, на этот раз в самом Иерихоне, старейшем населенном пункте планеты: свыше шести тысяч лет люди живут здесь, и их отбросы подняли город на сотни футов над уровнем пустыни. Археологи уже раскопали обрушившиеся стены, которые пали при звуках боевых труб Иисуса Навина.