Свирепая справедливость
Шрифт:
«Я тяну две карты в прямом флеше, а сдает Калиф, и у него достаточно времени для подготовки, – холодно подумал Питер. – Зато ожидание окончено». И он начал упаковывать свои туалетные принадлежности в непромокаемую сумку «Гуччи».
Сэр Стивен Страйд вошел в вестибюль южного терминала аэропорта Орли в пять минут первого, и Питер довольно улыбнулся про себя. Стивен был в синем двубортном пиджаке, белой рубашке с галстуком крикетного клуба, серых шерстяных брюках и черных английских ботинках
Стивен оделся как обычно, Питер ошибся только относительно галстука, решил, что тот будет с цыганским рисунком. Сам Питер тоже в двубортном пиджаке, серых брюках под пальто, в черных ботинках из «Баркерз». [61]
Стивен оглядел вестибюль, мимоходом взглянул на Питера, сидящего в углу с «Ле Монд» в руках, и уверенно направился к стойке администратора.
– Моя фамилия Страйд, у вас для меня зарезервирован номер. – Стивен говорил густым баритоном, медленно: мало кто из этих людишек хорошо понимал по-английски.
61
Один из крупнейших универсальных магазинов Лондона. – Прим. перев.
Служащий быстро проверил, кивнул, пробормотал какое-то приветствие и протянул Стивену бланк и ключ.
– Четыреста шесть, – громко произнес Стивен, чтобы Питер услышал. Тот тем временем внимательно наблюдал за входом; к счастью, в последние минуты после появления Стивена в вестибюль почти никто не входил, а среди вошедших не было таких, в ком можно было бы заподозрить агентов Калифа. Конечно, если это был только промежуточный пункт – а Питер в этом не сомневался, – Калифу незачем следить за Стивеном; следить он начнет, когда тот подойдет к нему ближе.
Стивен в сопровождении носильщика с единственным небольшим чемоданом направился к лифту, а Питер пересек вестибюль и присоединился к небольшой группе желающих подняться.
В заполненном лифте он поднимался плечом к плечу со Стивеном, но они делали вид, что не знают друг друга, и, когда брат с носильщиком вышли, Питер поднялся еще на три или четыре этажа, прошел по коридору, вернулся и спустился в лифте на этаж Стивена.
Стивен оставил дверь 406-го номера открытой, и Питер распахнул ее и вошел, не постучав.
– Мой дорогой мальчик! – Стивен уже был без пиджака и включил телевизор, но теперь приглушил звук и с явным облегчением и радостью пошел навстречу.
– Никаких проблем? – спросил Питер.
– Ни единой, – ответил Стивен. – Хочешь выпить? У меня есть бутылочка из «дьюти фри».
Пока он брал в ванной стаканы, Питер быстро осмотрел комнату. Взамен обычных живописных видов центра Парижа – вид на приземистые функциональные здания рынка; занавеси и покрывала на двух кроватях – одного рисунка;
Стивен принес стаканы и протянул один Питеру.
– Твое здоровье!
Питер попробовал виски. Слишком крепкий, а парижская вода отдает хлором. Он отставил стакан.
– Как Калиф передаст тебе инструкции?
– Я их уже получил. – Стивен протянул руку к пиджаку, висящему на спинке стула, и достал из внутреннего кармана длинный белый конверт. – Это ждало меня у информационной стойки «Эр Франс».
Питер взял конверт, распечатал его и сел в кресло. В конверте оказались три документа.
Билет первого класса на рейс «Эр Франс», квитанция на лимузин с шофером и квитанция на заказанный в отеле номер.
Билет на самолет можно купить за наличные в любом отделении «Эр Франс», заказать машину и номер тоже можно анонимно. Ни по одному из этих документов невозможно никого выследить.
Питер развернул билет и прочел пункт назначения. По его коже поползли мурашки, словно от прикосновения насекомого-паразита. Сложив билет, Питер просмотрел квитанции – и почувствовал, что его бессовестно предали. Кончики пальцев онемели, на языке появился горький медный привкус.
Билет на вечерний рейс из Орли в израильский аэропорт Бен-Гурион, машина для одной-единственной поездки в Иерусалим, а номер заказан в отеле «Царь Давид» в этом старинном святом городе.
– В чем дело, Питер?
– Ничего, – ответил Питер, поняв, что не сумел скрыть обиду и отвращение. – Иерусалим, – продолжал он. – Калиф хочет, чтобы ты летел в Иерусалим.
Кое-кто уже находился там. Питер почти непрерывно думал о ней, с тех пор как в последний раз обнял в темноте на острове Бора-Бора – так страшно давно.
«Калиф в Иерусалиме и Магда Альтман тоже там...» – Питер не мог избавиться от тошнотворного ощущения предательства.
Коварство Калифа.
«Нет, – твердо сказал он себе. – По этой дороге я уже прошел. Это не Магда».
Изобретательный гений Калифа – деятельный, успешный, воплощение зла.
«Возможно, – пришлось Питеру признаться. – С Калифом все возможно. Каждый раз, как Калиф бросает кости, выпадают новые номера, соотношения меняются, сумма получается разная – но результат всегда невероятно правдоподобен и убедителен».
Одно из основных положений его профессии: любовь ослепляет и оглушает человека, лишает его разума. Питер был влюблен и знал это.
«Хорошо. Значит, теперь мне нужно освободить ум и постараться все трезво обдумать».
– Питер, что с тобой? – снова спросил Стивен, теперь с искренней озабоченностью.
«Невозможно думать, когда Стивен стоит над душой. Надо избавиться от него».
– Я лечу в Иерусалим вместо тебя, – сказал Питер.
– Но послушай, старина!
– Мы с тобой меняемся местами.