Свирепая справедливость
Шрифт:
Мягко, по-кошачьи, он на четвереньках двинулся вперед и вправо и оказался непосредственно над водителем.
Девочка вновь закричала, и Страйд узнал голос Мелиссы-Джейн. Сомнений не было. Он достал «вальтер» из кобуры, взвел курок, бросил взгляд вперед, на узкую дорогу. Приближался очередной поворот. Водителю придется держать руль обеими руками, чтобы справиться с раскачивающейся и подпрыгивающей маленькой машиной.
«Пора!» – подумал он и свесился с крыши головой вперед. И прямо перед собой, всего в восемнадцати дюймах, увидел бледное лицо.
В тысячную долю секунды Питер узнал
Джилли О'Шоннеси держал руль обеими руками, но и пистолета не выпустил. Магазин был открыт для перезарядки. Ирландец зарычал, как зверь через прутья решетки, и Питер выстрелил. Ствол «вальтера» при этом коснулся ветрового стекла. Оно покрылось сетью трещин, стало белым и непрозрачным, и тут же ветер вдавил его внутрь, заполнив «астон» тучей сверкающих осколков.
Джилли О'Шоннеси обеими руками закрыл лицо, из-под его пальцев брызнула кровь и потекла по груди, скрываясь в густых черных завитках.
По-прежнему вися вниз головой над кабиной «астона», Питер просунул «вальтер» в разбитое окно и еще дважды выстрелил ирландцу в грудь; разрывные пули «велекс» застрянут у костей и не пробьют сиденье, не повредят больше никому внутри. Убивая Джилли О'Шоннеси, Питер по-прежнему ясно слышал крик Мелиссы-Джейн. Он расправился с террористом хладнокровно, как ветеринар умерщвляет больное бешенством животное, и с таким же отсутствием удовольствия. Пули пригвоздили Джилли О'Шоннеси к спинке сиденья. Голова его болталась из стороны в сторону, и Питер подумал, что машина должна бы остановиться, поскольку нога мертвеца сползла с акселератора.
Но ничего подобного не произошло. Мотор по-прежнему работал, тело сползло вперед и застряло, упираясь коленом в приборную доску. Оно всей тяжестью налегало на педаль, и маленький автомобиль летел вниз по склону холма; с обеих сторон мелькали каменные стены, словно «астон» несся по туннелю.
Питер свесился еще ниже, просунул руки в разбитое окно, ухватился за руль и принялся его вертеть. Он удержал машину и развернул ее к дороге. «Астон» бешено качало, он вилял, но все же выбрался на дорогу и продолжил спуск.
Рассчитать движения, чтобы не дать ему свернуть, было почти невозможно.
Вися вниз головой, держась только коленями и пальцами ног, Питер крутил руль, задевая руками неровные острые края лопнувшего ветрового стекла. Ветер словно старался оторвать Страйда от машины. В самый критический момент тело Джилли О'Шоннеси упало на руль, заклинив его, так что Питеру пришлось одной рукой отпихнуть его назад; послышался скрежет, скрип разорванного металла, и «астон», выбросив сноп оранжевых искр, боком задел каменную стену. Питер вернул машину на дорогу, и та бешено зарыскала из стороны в сторону, каждый раз касаясь стен.
Питер понял, что машина вот-вот перевернется и его раздавит металлической крышей, размажет по твердой щебенке дороги. Нужно было прыгать – но он, полный мрачной решимости, оставался на неуправляемой машине, ведь в ней везли Мелиссу-Джейн. Он не мог ее оставить.
Машина прошла очередной поворот, и Питер
Над головой Питера пронесся деревянный брус, обжигающий пар из разбитого радиатора ударил по лицу и рукам, и «астон», подпрыгивая на камнях, вылетел в поле. Влажная почва тормозила движение, мешал и крутой подъем на холм, и, проехав пятьдесят ярдов, маленькая машина остановилась у дренажной канавы, повиснув под нелепым углом.
Питер соскользнул в сторону и приземлился на ноги. Рывком открыл заднюю дверцу, и из машины выпал человек. Он упал на колени в грязь, бормоча что-то непонятное, и Питер коленом ударил его в лицо. Кость и хрящ хрустнули, послышался стук сломанных зубов. Голос человека резко оборвался, и Питер тут же нанес ему ребром правой ладони точно рассчитанный рубящий удар – от него человек теряет способность двигаться, но не умирает. Бесчувственное тело еще не успело коснуться земли, а Питер уже перепрыгнул через него и вынес дочь из «астона». Ее хрупкое тело показалось ему невесомым; он почувствовал, что она вся горит.
Питера охватило почти непреодолимое желание изо всех сил прижать девочку к груди, но вместо этого он бережно, словно драгоценную статуэтку, понес ее, осторожно перешагивая через камни, туда, где в темноте садился вертолет.
На борту был врач из «Тора»; он выпрыгнул, прежде чем вертолет коснулся земли, и в ярком свете посадочных прожекторов побежал навстречу Питеру.
Тот обнаружил, что негромко приговаривает:
– Все хорошо, дорогая. Все кончено. Все кончено, моя девочка... я здесь, малышка...
Тут он сделал еще одно открытие. Не пот тек по его щекам и капал с подбородка. Но Питер, ничуть не устыдившись, спросил себя: «Когда же я плакал в последний раз?» И не смог вспомнить, но это казалось неважным; не теперь, когда у него на руках лежала дочь.
В Лондон прилетела Синтия, и на Питера вновь обрушились ужасы их брака.
– Все, кто рядом с тобой, страдают, Питер. Теперь очередь Мелиссы-Джейн.
Он не мог не видеть ее, не слышать ее обвинений, потому что она все время была рядом с Мелиссой-Джейн. Он терпеливо сносил ее упреки и ядовитые обвинения и думал: «Неужели когда-то она была веселой, молодой и привлекательной?» Синтия на два года моложе его, но ее тело уже расплылось, а думает она, как дряхлая старуха.
Благодаря антибиотикам Мелисса-Джейн поправлялась с чудесной быстротой, и на третий день ее, хотя еще бледную и худенькую, выписали. Когда Питер и Синтия – в последний раз – затеяли свару, Мелисса-Джейн сидела между ними.
– Мама, я еще боюсь. Можно, я поеду с папой? Всего на несколько дней?
Наконец Синтия со вздохом обиженно согласилась, и они оба почувствовали себя виноватыми. По дороге в «Тисовое аббатство», где Стивен пригласил их пожить, пока Мелисса-Джейн не поправится, девочка сидела рядом с отцом тихо, как мышка: левая рука еще на перевязи, на пальце белая повязка. Она заговорила, только когда они возле Хитроу свернули на дорогу М4.